Поезд Лути - страница 10

Они смотрели друг другу в глаза. Аминтас, печально и добро, и Айша, удивлённо и также печально. И почему раньше она не замечала, что на этом устрошающем бандитском лице такие добрые глаза?..

Девушка покачала головой, хотела возразить, но нутром ощущала, что Аминтас не врал. Айша чувствовала, как защипало глаза, и шёпотом спросила:

— Что ты делал возле моей постели той ночью?..

Ей было важно это знать. Она боялась Аминатаса и презирала, потому что в первый же свой ночлег на базе, открыла глаза и обнаружила его у своей кровати. Что он хотел сделать?.. Почему маячил перед глазами все это время?

— Я принёс тебе два кубика сахара, — выдохнул Аминтас.

Айша хохотнула и уже было хотела рассмеятся над такой очевидной ложью, но Аминтас не врал. Вид его был несчастный и пристыженный.

— Не знал я, что ты так перепугаешься, — пробубнил он, смотря себе под ноги, — просто думал под подушку положу, а ты бы утром проснулась и такая, оп, сахар. Подарочек от феечки.

Айша больше не улыбалась, лишь внимательно изучала лицо Аминатаса.

— Почему ты решил принести его именно мне?

— Так, осталось немного. Леденец-то я тебе давал, так почему бы и сахаром не угостить, подумал. Да ещё и встреча такая, спустя столько лет, вот и…

Айша спрятала лицо в ладонях. Ну конечно. Леденец. Она тогда только-только сбежала от этих, сидела на горячей дороге, докуривала сигарету, что стащила у какого-то богатея. Потерянная и одинокая, никому не нужная и здорово побитая жизнью. А потом какой-то мужчина просто положил перед ней леденец.

Айша долго изучала конфету, думала, может, она с иглой или отравлена, но в итоге голод взял своё и она её съела. Отравленным леденец не был.

— Как ты меня узнал? — севшим голосом спросила Айша.

— По… Шее, — запнулся Аминтас.

Девушка судорожно вздохнула и поддалась вперёд. У них с Аминтасом было слишком много недопониманий, а времени осталось мало. Айша думала, что она совсем одна и не до кому до неё не было дела, но этот мужчина… Этот мужчина был рядом уже давно.

— В тот день, — начала Айша, зубы её стучали от холода, — я только-только стала свободной. Аминтас, я…

Горло у неё сперло, Айша покачала головой, отгоняя дурное.

— Мы скоро умрём, да? — Айша торопливо продолжила, — я хочу хоть кому-то рассказать. Точнее, именно тебе. Эта татуировка на шее, это клеймо дома Нарциссов, гребанного барделя. Они схватили меня, сироту на улице, и заставили работать. Мне было одиннадцать, но им было плевать. Я смогла сбежать лишь в шестнадцать, по пути оставив несколько трупов. В тот день я не знала, куда идти дальше, Лути тогда ещё не выкрала со зверофермы и была совсем одна, но ты… Ты натолкнул меня на мысль помогать народу.

Айша всхлипнула, смахнула слезу и через силу улыбнулась:

— Спасибо, Аминтас.

Мужчина чувствовал себя круглым дураком. Его шутки и прижимания к Айше были девушке не просто надоедливыми, а омерзительными. Он мог бы и догадаться, что это за татуировка на шее, но клеймо расплылось и деформировалось, будто… Будто Айша пыталась его соскаблить.

Ей было одиннадцать. Черт подери, если она в шестнадцать выглядела на девять, то тогда лет на пять?.. Как только можно…

Аминтас сжал кулаки и стиснул зубы. Девушка, что сидела перед ним сейчас, не должна была столько страдать. Не должна была закончить вот так.

— Прости, — сказал Аминтас, — я не знал.

— Никто не знал, — пожала девушка плечами. Она долго хранила в себе эту тёмную историю, мусолила её со всех сторон, но не могла выпустить и хоть с кем-то поделиться. Даже сейчас язык не поворачивался признаться о том, как ей было больно и страшно, как она все ещё вздрагивает из-за неясных теней и не может уснуть без ножа под подушкой. Но даже рассказав часть истории, на её сердце заметно полегчало. Наконец-то.

— Метелка, — по-доброму позвал Аминатас, — давай уберёмся отсюда, поженимся, откроем свой приют для деток и песиков, и ночами станем бомбить бордели. Как тебе план?

— Я согласна, — Айша тихо рассмеялась. Выйти за муж за Аминтаса? Да почему бы и нет? Они будут той самой парой, готовой убить друг друга из-за немытой тарелки и убить за друг друга. Перед смертным одром можно было и предложение о замужестве принять.