Погоня за «оборотнем» - страница 10

— Что мы так называем, Полли? — снова послышался гогот Таможни.

Полли. Очаровательно.

Она проигнорировала толстяка.

— Вы только что говорили о том, что персонал дома не опознал Ван Митера по фотографии, не так ли, шеф Олдрих?

— Да. Верно. М-да. В самом деле. — Олдрих не привык к тому, чтобы вопросы ему задавали женщины, за исключением его жены, госпожи Олдрих.

— Следовательно?

— Послушайте. Все, что я вам говорю, — это то, что мы не обнаружили ключей. Если бы нашли ключи, я имею в виду, если бы мы все-таки нашли ключи, знаете ли, в квартире, кхе-кхе, в доме…

Полли обратила свой взгляд на Барнса:

— Господин Барнс, а что вы на это скажете?

— А что вы хотите от меня услышать? — улыбнулся в ответ Барнс.

— Что вам говорит факт отсутствия ключей?

Для Барнса такого факта не существовало, поскольку ключи находились в сейфе его офиса. Сейлес, которого полиция, следуя договору о взаимодействии разных служб, пригласила участвовать в инвентаризации вещей Ван Митера, выудил их из кармана его пиджака.

Еще до того, как Сейлес увидел бумажник с тысячей двадцатью семью долларами наличными, кредитные карточки, водительское удостоверение и страховку на ее владельца по имени Чарльз Фулер Нельсон, он понял, что что-то тут было нечисто. Полиция предположила, что этим именем по легенде назывался Ван Митер, а деньги предназначались для подкупа нужных лиц. Однако Сейлес наверняка знал, что по легенде Ван Митер был Кеннетом Майерсом, а сумма в тысячу двадцать семь долларов не могла быть передана ему заранее. Костюм Ван Митера и другие детали дали дополнительные основания для беспокойства — это был костюм темно-синего цвета с лиловатым оттенком, по стоимости в два-три раза превышающий ту сумму, которую Ван Митеру могли разрешить израсходовать для Кеннета Майерса. Волосы Ван Митера были зачесаны назад, вместо пробора на левую сторону. У Ван Митера были вставлены контактные линзы, хотя он должен был носить очки с широкими стеклами в золотой оправе. Тот факт, что на правой руке Ван Митера были золотые часы, был по меньшей мере странен. Часы только усугубляли плохие предчувствия Сейлеса. Это были часы Картье-Паша, водонепроницаемые, работающие без подзаводки. В них имелась защитная коронка, соединенная с корпусом тонкой золотой цепочкой и закрытая сапфиром, под которым надежно пряталась заводная головка. Во всем мире было лишь семьсот экземпляров таких часов, каждый из которых имел свой номер — суперновые часы для суперсильных людей мира сего, которых можно было пересчитать по пальцам. Но самым подозрительным из всего этого было то, что Ван Митер, будучи правшой, носил часы на правом запястье.

Ключи, найденные в кармане Ван Митера, подходили к квартире номер 14-Д, с четырьмя комнатами, ванной и отдельно расположенным душем, террасой с видом на реку. Квартира находилась на пересечении Восемьдесят первой и Восточной авеню. Комнаты отделывались профессиональными дизайнерами. «Томасвиль», «Вилрой и Боч», «Ямазаки», «Студия дизайна апартаментов», «Уотерфорд», «Америкэн Стандарт», «Эрте», «Коэн» — все эти фирмы были задействованы Чарльзом Фулером Нельсоном в его кампании под лозунгом «не жалей денег» с целью побить все рекорды роскоши.

— Это господин Нельсон, проживающий в квартире 14-Д, — сообщил привратник Сейлесу, когда тот показал ему поддельный золотой значок полицейского и фотографию Ван Митера, сделанную, когда тот лежал на столе в морге (это была не та фотография из личного дела агента, которую полицейские предъявили привратнику, в чем, собственно, и был их большой прокол). — Он что, мертв?

— Мертв? Да нет. Знаешь, иногда кого-нибудь снимаешь, а человек глаза закрывает. Ну вот, эта фотография из таких.

Привратник печально покачал головой:

— Вы мне так отвечаете, потому что думаете, что я дурак, набитый дурак? Их вообще-то много таких, но я к ним не принадлежу.

— Ладно. О’кей. Извини. Как долго жил Нельсон в этой квартире?

— Месяцев шесть-восемь. Где-то с конца прошлого лета.

— Он жил там один?

— Совершенно один.

— Что ты имеешь в виду?

— Это и имею в виду.

— Ты мне так отвечаешь потому, что я белый, глупый белый? — спросил Сейлес, передразнивая негра. — Их много таких, но я к ним не принадлежу.