Поговорим о странностях любви - страница 67

Тогда я и научилась шить. Вкус у меня есть, это, наверно, еще от прабабки. Шила подругам, подрабатывала на курсах, но после второго замужества мне пришлось уйти: эта стерва, с которой Олег, в общем, неважно, главное, теперь я крепко стою на ногах. Вы меня снова подлатаете, и я проживу еще два раза по столько. А мои ребятки! Первый выпуск наших курсов, боже, они были такие отчаянные! Мы с ними, конечно, давно на «ты». У меня одна комната, но все праздники гуляли только у меня. Я до сих пор их помню маленькими. Там была одна Женечка, ну куколка, картинка, я ей говорила: «Ты посмотри на него, у него зубы желтые от табака, сам как глиста, что это, мужчина?» А она говорит: «Он меня загипнотизировал, он делает со мной все, что хочет». Доктор, вы меня тысячу раз извините, но я ее дней ждала больше, чем своих! Однажды она все-таки влипла, но я ей категорически запретила выкидывать ребенка. Она мне потом руки целовала за Мишеньку! Он такая лапочка. Вы же меня чувствуете, доктор, я такая впечатлительная, от этого и болею.

Между прочим, за мной в больнице ухаживал один мужчина. Вы его видели: сам он с гастроэнтерологии, но видно, что еще крепкий, только лысый. Каждый год, осенью и весной, ложится в больницу — для профилактики. Уговаривал меня перейти к нему. Свой домик, от моря, правда, далековато, но он собирался купить машину, инвалидам с этим проще. Я подумала: что я там буду сидеть на его участке, с его капустой и с его взрослой дочкой? Вдруг представила, как снова Новый год, мы будем вдвоем под елочкой чокаться шампанским, а он мне опять начнет… Знаю, что глупо, но смеюсь, не могу остановиться, а ему как объяснишь? Обиделся, а я говорю: это у меня нервное, я и умирать буду со смехом, мне уже недолго, так что вы на меня не рассчитывайте. Дня два не приходил, я даже заскучала, вот мы, женщины! Нет, пришел, снова настаивает: приезжайте, поживите сколько хотите, свежий воздух, продукты, то да се. Хороший человек, да? Но вы меня поймите, доктор: первый муж — это муж, второй — туда-сюда, а третий муж — это уже протез. Я его адрес не взяла, а свой телефон дала. Пусть звонит. Как вы думаете, правильно?

У меня друзей вагон и маленькая тележка, а когда я делаю куры по-корсикански, сам Чумаченко приезжает. Ему, конечно, нельзя, но разве он может пропустить такое? Однажды из-за меня перенесли заседание горисполкома: он съел больше, чем позволяла печень. Ничего, у него это только первый звонок. А у меня, слава богу, сколько звенит, а я живу и живу.

До свидания, доктор! Счастья вам и здоровья! Тогда и мы будем здоровы. Извините еще раз.

Ваша бывшая больная (2-я палата, койка у окна).

Вандочка, а ведь весна!

Я встретил ее сегодня на больничном дворе. На ней было пальто внакидку и застиранный байковый халат. Заморенная, худющая, но улыбалась во весь свой щербатый рот и на ходу водила прутиком по чугунной ограде. Прутик делал «трам-трам-трам». За оградой находился больничный морг, но весне было наплевать. Жизненные соки во мне забурлили, и я побежал сразу во все стороны. Тебя нигде не оказалось. Нет чтобы утречком, по первой росе прилететь к любимому человеку! Серьезно, когда же ты все-таки появишься? У меня уже набралось столько твоих обещаний, что стоит их предъявить в местком, как тебя тут же вышлют мне по этапу. Но как истый гуманист дам тебе возможность прибыть добровольно и учту твое раскаяние.

Не слишком ли я к тебе снисходителен? Мыслимое ли дело так потакать женщине! Пока ты была моей больной, я чувствовал себя хозяином положения, а теперь… Пора кончать с этим слюнтяйством! Надо брать пример с полковника Коти: он с дамами не распускает нюни. Придет к нему очередная пациентка с двумя записочками (одна из облздрава, на другой — симптомы), он, не переставая жевать котлету, зыркнет в ее горло: «А-а, у вас рачок…» Дама — в обморок. Котя подождет, пока она очухается, и подробненько объяснит, сколько шансов у нее выжить без операции и сколько — с операцией. Это если не безнадежная. С теми-то он обходителен, насколько это ему вообще доступно. Логика у Коти такая: в больном надо иметь союзника, пусть мобилизует свои защитные резервы и помогает себе спасаться. От инфаркта или автокатастроф гибнет куда больше народу, но рака люди боятся просто панически.