Пограничный легион - страница 23

— Мама… ты? — прошептал он.

— Да-да, — тотчас ответила Джоун.

Он тут же снова впал в забытье или заснул и больше той ночью в себя не приходил. Его шепот — «мама» — глубоко тронул Джоун. Ведь у разбойников, как и всех людей, есть матери. Даже у этого Келлза. Он же еще совсем молод. Был же он когда-то юношей, мальчиком, младенцем. У него была мать, она любила его, баюкала, целовала нежные розовые ладошки, с гордостью и надеждой следила, как он растет, мечтала о его будущем; может быть, она и сейчас молится за него, думает, что он уважаем и любим. А он лежит тут раненный, без памяти, умирает оттого, что покусился на гнусное преступление — последнее из многих-многих других. Как это ужасно! И Джоун задумалась о тяжкой судьбе матери. Потом мысли ее перешли на весь этот клокочущий Дикий Запад, где люди, точно волки, сбиваются в стаи, где рекой льется кровь, а жизнь человеческая гроша ломаного не стоит.

Наконец она улеглась и заснула. Утром она не сразу подошла к Келлзу: почему-то увидеть его в памяти было ей почти так же страшно, как найти мертвым. Когда она все же собралась с духом и нагнулась над ним, он был в полном сознании.

В глазах его мелькнуло удивление.

— Джоун? — прошептал он.

— Да.

— Вы все еще здесь, со мной?

— Конечно. Не могла же я вас бросить.

На его светлые глаза набежала странная тень.

— Я еще жив. А вы остались!.. Когда вы в меня стреляли — вчера?

— Четыре дня назад.

— Четыре дня! Позвоночник перебит?

— Не знаю. Но не думаю. Там страшная рана. Я… я сделала все, что могла.

— Значит, сначала хотели меня убить, а теперь спасаете?

Джоун промолчала.

— Вы хорошая девушка. Вы поступили благородно, — сказал Келлз. — Только лучше бы вам быть похуже. Тогда я проклял бы вас… и… задушил.

— Вам надо лежать спокойно, — ответила Джоун.

— Нет. В меня уже стреляли. Если позвоночник цел, я выкарабкаюсь. Как бы это выяснить?

— Не имею ни малейшего представления.

— Поднимите меня.

— Нельзя. Рана может открыться, — возразила Джоун.

— Поднимите! — Даже в этом слабом шепоте звучала его железная воля.

— Зачем? — спросила Джоун.

— Мне надо знать… могу я сидеть или нет. Если нет… дайте мне револьвер.

— Не дам, — твердо, под стать ему, ответила Джоун.

Она подсунула руки ему под мышки и, осторожно посадив, отняла руки.

— Я… очень боюсь… боли, — еле выговорил он. На бледном лице выступили крупные капли пота. — Я… не могу терпеть… боль.

Однако, несмотря ни на что, он остался сидеть и даже заставил себя согнуть спину, но тут же громко застонал и без чувств упал на руки Джоун. Она осторожно уложила его и потратила немало сил, прежде чем снова привела его в чувство. Он совсем ослаб и лежал молча. Видимо, его терзала боль. Но теперь у Джоун появилась уверенность, что он будет жить. Она сказала ему об этом. Он лишь как-то странно усмехнулся. Немного позже Джоун принесла бульон, он с благодарностью его выпил.

— Я выживу, — еле слышно сказал он погодя, — я поправлюсь. Позвоночник цел, значит, все будет в порядке. А вы принесите сюда еды и питья… и поскорее уезжайте.

— Уехать? — в недоуменье повторила Джоун.

— Да, уезжайте. Только не по каньону — там вам придется туго. Поезжайте обратно по старой тропе. Тогда у вас будет шанс. Не мешкайте, отправляйтесь.

— Как? Оставить вас здесь одного? У вас же нет сил даже чашку в руках держать! Я не могу уехать.

— И все же уезжайте.

— Но почему?

— Потому что через несколько дней рана начнет заживать, я поправлюсь… И снова стану самим собой… Мне кажется… Боюсь, я вас полюбил. А для вас это обернется сущим адом. Уезжайте, уезжайте, пока не поздно. Если вы останетесь..* и я поправлюсь… я вас никогда больше не отпущу.

— Келлз, бросить вас здесь одного было бы подлой трусостью, — серьезно ответила Джоун, — без помощи вы умрете.

— Тем лучше. Только я не умру. Меня не так-то просто убить. Говорю вам — уезжайте.

Джоун отрицательно покачала головой.

— Вам вредно спорить. Смотрите, вы совсем разволновались. Пожалуйста, успокойтесь!

— Джоун Рэндел, если вы не уедете, я… я вас приучу к узде… буду держать совсем беззащитную где-нибудь в пещере… буду ругать последними словами… бить… убью! Да-да, я на все способа!! Говорю вам — уезжайте.