Пограничный легион - страница 34

Джоун только покачала головой. Даже если на него и можно положиться — а она почти готова была ему поверить, — все равно теперь уже поздно. Какие бы испытания ни ожидали ее впереди — больше ничто не имело значения, она пройдет через все, все вынесет, только бы вызволить Джима Клива из бездны, в которую сама же его ввергла.

С начала своего невероятного приключения Джоун пережила Бог знает сколько неизвестных ей раньше страхов и подумала было, что ничего нового, ни ужаса, ни терзаний больше не узнает.

Однако на нее надвигались все новые испытания — плоды дикой ситуации, в которую она попала.

Бандит по имени Французик, наглый, напористый, с неизменной ухмылкой на лице, пожирал Джоун влюбленными глазами и был неуклюже галантен. Присутствие товарищей его нисколько не сдерживало, он вел себя так, словно их тут вовсе и не было. И он, и Пирс рассыпались в любезностях, стараясь перещеголять друг друга, и решительно затмевали остальных. Все это могло бы даже позабавить Джоун, не будь положение в целом столь серьезно: их любопытство, интерес к ней, их любезничанье и соперничество могли вот-вот обернуться чем-то страшным. Правда, если не считать того непроизвольного зловещего порыва Гулдена — ничем не замаскированного порыва живого человека, — за все время никто из бандитов ни единым словом, ни взглядом, ни жестом не оскорбил чувств Джоун. Они подшучивали друг над другом, острили, поддевали, иногда сердились, но с ней держались вполне прилично и дружески — по крайней мере, в своем понимании. К этим людям, бандитам, лишенным женского общества, как с неба свалилась молодая, красивая женщина, и в их одичавших душах вдруг пробудились давно забытые чувства — самолюбие, тщеславие, жажда признания. Вели они себя очень глупо — так тетерева на току важно выступают и охорашиваются перед единственной самкой. Возможно, кое у кого появились к этой беспомощной, попавшей в беду девушке и братские чувства, но у кого-то неминуемо должна была пробудиться и страсть — как у Келлза.

Вот это-то неустойчивое равновесие и стало для Джоун новой пыткой: с одной стороны, забавное соперничество за ее взгляд, доброе слово, а с другой — темные, невысказанные, тайные желания, как те, что скрывались за мрачной немотой Гулдена.

— Слушай, Французик, ты в ухажеры не годишься, — объявил вдруг Пирс. — А ты, Бейт, стар. Ну-ка, пустите меня — дайте пройти.

И Пирс добродушно, но настойчиво оттолкнул обоих бандитов.

— Ты что, забыл, что она Келлзова жена? — протянул Бейт.

— Келлз спит, а может и умер, — ответил Пирс, подсаживаясь к Джоун. — А где же вы с Келлзом познакомились? — начал он, склонив к Джоун красное лицо.

Джоун волей-неволей приходилось играть свою роль, а это было трудно, она понимала, что за любопытством Пирса может скрываться ловушка, что он хочет поймать ее на лжи. Он ведь знал — все они знали, что она Келлзу вовсе не жена. А если она и пленница, то ясно, что находится в плену добровольно. И Пирс, видимо, намеревался выяснить, как же так получается, что она покорно подчиняется воле Келлза, хотя и ему самому, и другим ясно, что она порядочная девушка.

— А это никого не касается, — ответила Джоун.

— Само собой, — согласился Пирс и, наклонившись еще ниже, пристально посмотрел ей в лицо. — А еще я хотел бы знать, правду ли говорит Гулден? Это вы стреляли в Келлза?

В темноте Джоун неприметно отклонилась назад и сжала руку Келлза.

Он тотчас проснулся и поднял голову — такой мгновенной реакции трудно было ожидать от совсем ослабевшего, смертельно усталого человека.

— Эй, кто тут? — громко спросил он.

Пирс осторожно поднялся на ноги: от неожиданности он испугался, но нимало не смутился.

— Это я, хозяин, я собрался спать, да вот подумал, посмотрю, как ты, не надо ли чего.

— Со мной все в порядке, — холодно ответил Келлз. — Ступай, оставь меня в покое. Все вы.

Пирс любезно пожелал им доброй ночи и вернулся к костру. Бандиты тут же разобрали одеяла и улеглись; у огня остался один Гулден — безмолвная, бесформенная громада.

— Джоун, почему вы меня разбудили? — шепотом спросил Келлз.

— Пирс стал допытываться, не я ли в вас стреляла. Я вас разбудила, чтобы ему не отвечать.