Похоть - страница 50

Держатель для посуды пролетел через всю комнату даже прежде, чем я осознал, что запустил им в отца.

– Меня от тебя тошнит, – рыкнул я.

Меня била крупная дрожь от его слов.

Это была его вина, а не моя. Я не убивал Робби.

– А что было бы, если бы он добрался до офиса?

– Мы уже заканчивали, – признался он с отвращением к самому себе.

Я снова и снова прокручивал в голове ту ночь. Пешком оттуда до офиса отца минут двадцать? Может, около тридцати, поскольку ноги Робби были короче моих.

– А ты не удивился, что он не объявился? – вскипел я.

Сглотнув, он откинулся на спинку стула и глотнул из стакана.

– Твоя мать, – пробормотал отец, прежде чем сделал еще глоток. – Она нас поймала, – пробубнил он прямо в стакан.

Это в тот вечер мама застала его трахающим секретаршу?

– Потому она и хотела, чтобы ты забрал Робби. Следила за моим офисом, как чертов частный сыщик.

В теле запульсировала энергия. Я обогнул стойку, подняв отца со стула и встряхнув, отчего он отшатнулся вглубь кухни.

– Не смей винить ее, мать твою, – рыкнул я, тыча в него пальцем, – и насмехаться над тем, что она сделала. Мама лишь пыталась доказать себе, что ее разум не сыграл с ней злую шутку. Все вокруг понимали, что ты кусок дерьма. Но не она. Мама всегда тебя защищала. А ты все испортил. Из-за задницы той блондинки? Она того стоила?

Я отвернулся, даже не в силах больше смотреть на него сейчас. Меня терзало желание выбить из него все дерьмо, пока он не превратится в кровавое месиво, но отец уже достаточно испортил мне жизнь. Тянуть себя еще глубже в яму я не позволю. 

 Когда я вернулся в свою комнату, то ощутил себя другим человек. После признания отца я словно смог снять черное клеймо со своей души.

– Ты в порядке? – спросила Честити, сидя на кровати.

– Да, думаю, да.

Она улыбнулась и похлопала по матрасу рядом с собой.

– Ты сможешь остаться на ночь? – спросил я.

Честити нервно прикусила губу, ее щеки залились румянцем.

– Мы просто поспим, Чес. Пожалуйста.

– Ладно. Я позвоню отцу и скажу, что переночую у Мэгги, – она попыталась встать с кровати, но я поднял руку, останавливая ее.

– Останься здесь и позвони, а я выйду, мне нужно отойти ненадолго.

В голове буквально летал рой демонов, пока я ждал Гордыню. Я написал ему сразу, как только оставил своего старика обмывать слезами его горе. То, что я собирался сделать, нельзя было сказать по телефону.

Спустя десять минут Мэйсон остановился на другой стороне улицы. Внутри пульсировало нервное напряжение, но я знал, что должен был довести это до конца. Другого пути нет.

– Дерьмово выглядишь, – сказал он, встречая меня на полпути.

– И я рад тебя видеть, придурок.

Гордыня кивнул на машину Честити и усмехнулся.

– Поэтому я здесь? У тебя для меня подарок?

Сунув руку в карман, я на мгновение закрыл глаза, прежде чем вытащил монету.

– Да, но не такой, о котором ты подумал, – я положил золотую монету ему на ладонь. Ждал, что он начнет читать мне лекцию, но ее не последовало.

– Я так и думал. Задания выданы еще не всем, и, честно сказать, я и сам не в восторге от этого дерьма. Просто знай, что ты не сможешь контролировать или хоть как-то изменить то, что произойдет дальше. Если не сможешь...

– То уйду. Знаю.

Я просто не мог больше выносить потери. Словно прочитав мои мысли, Гордыня положил мне руку на плечо.

– Потеря родного брата раздирает душу изнутри. Поверь, я знаю. И если эта девушка помогает тебе забыться, пусть даже на мгновения, я и сам бы не стал таким рисковать ради задания.

Черт. Я глубоко вздохнул. Мне нужно было это услышать.

Каждую ночь на этой неделе Честити ночевала у меня. Она переползала через дурацкий решетчатый забор вокруг своего дома и бежала ко мне в машину, припаркованную в конце улицы. После я увозил ее в свое логово.

Честити жаждала попробовать что-то новое, ее руки с каждым разом становились все смелее. Но я боялся разочаровать Честити и пошатнуть ее уверенность в себе, когда не смогу кончить.

После признания отца у меня не было кошмаров, но всему причиной могло быть то, что каждую ночь со мной рядом спала Честити.

Выйдя из ванной, я щелкнул выключателем и обернулся, едва не кончив в штаны.