Полтава - страница 34
— Зовите всех, кто хочет на Дон!
— Что придумал? — подняли головы молодята и казаки постарше.
Задело упоминание о раде, где верх взяли зажилые. Все угрюмо смотрели на Чертомлык. Смех и разговоры начали стихать. Вдали поднимался грозный гул. Известно, возле костров — серома. Гул усиливался, словно над Днепром зарождалась буря. Но с неба глядел на Божий свет всё тот же чистый месяц, кажется протёртый казацкой онучей. На водном просторе обозначилась узенькая золотая дорожка. И никакого дыхания ветра. Только огромная тень Чертомлыка — оттого и тревога в душах...
Когда гул приблизился, Марко выхватил из костра длинную головешку, высмотренную заранее. Испуганный кашевар отпрянул, чтобы не обжечься, сверкая белыми глазами на тёмном лице. Марко навстречу казакам:
— Пушки возьмём силой! Немедленно! Иначе сгорим, как эта головешка! Такого случая больше Бог не пошлёт!
Все забыли, что перед ними молодой казак, — правду орёт! Марко был страшен. Головешка от быстрых движений вспыхнула огнём. Демьян Копысточка и Кирило Ворона послали казаков за лошадьми в степь, чтобы класть пушки на возы, минуты не мешкая, пока не мешают зажилые.
— Возьмём! — кричал Демьян с одной стороны, а Кирило с другой подзадоривал готовую на всё толпу:
— Свою часть! Им на острове — пусть! Пусть подавятся!
— Не подавятся, а нужно! — не забывал о правде Марко, поднимая ещё выше головешку. — На Сечи без пушек нельзя! Турки нападут.
Но напрасно посылали за лошадьми. Не успели выбежать на ровное место перед укреплениями, как на валах вспыхнули огни. В дрожащем свете сверкнули медные брёвна, повёрнутые на своих людей чёрными отверстиями, а возле них закричали зажилые. Наперёд выступил кошевой с «очеретиной». Возле него Марко увидел толстого Кандыбу — снова чешется в пазухе! — ещё многих старшин, и мелких, и значительных.
— Не видеть вам пушек, как уха без верцадла! — крикнул кошевой громовым голосом. — Попробуете силой — так одни кишки останутся! Пороху подсыпано с избытком!
Вот проклятые... Никто не догадался, что кошевой здесь, не на Чертомлыке...
— Побей вас Матерь Божья!
— Христопродавцы!
— Кровопийцы!
С руганью обгоняла серома Марка, теперь уже торопясь назад и опасаясь, как бы в самом деле зажилые не выстрелили в спину. Знали бедолаги, что всё пропало. Зажилые не уснут до утра. Молча, понурившись, прошли Демьян Копысточка да Кирило Ворона...
Зато старый Петрило дёрнул Марка за рукав:
— Где дончики? Если выступать — так сейчас... Взять коней, у кого есть. Оружие, у кого какое... Иначе — суета...
Марко прислушивался к разговорам серомы. Многие согласны выступать на Дон.
Он догнал побратимов Кирила и Демьяна.
8
Кружево цифр, поставленных вместо букв, сложилось в слова:
— «Бывшие генеральный судья Василий Кочубей и полковник полтавский Искра в сопровождении подполковника Левашева привезены в город Витебск ещё 18 апреля. Вместе с ними и охтырский полковник Осипов, у которого они скрывались, пан отец полтавской церкви Иван Святайло, сотник Кованько, писари и прочие служки. Задержанных поместили близ Витебска в отдельных светлицах, окружили стражей. А на следующий день Головкин и Шафиров учинили допрос сначала Осипову, потом Кочубею и Искре. Кочубей подал новый донос, где в тридцати трёх, пунктах винит гетмана в измене. Доносчики говорили по-разному, а потому решено дать им батогов. Кочубей сознался наперёд, что писанное и говорённое им — навет на гетмана».
Орлик, читая с Мазепой письмо за толстыми стенами белоцерковской крепости, догадывался, кто писал, — Шафиров или Головкин. Много подарков получили царские вельможи от гетмана. Наконец посмотрел на кровать: старик будто стряхнул с себя болезни. На подушках сидел бодрый усатый дедок, чересчур шляхетный. Давно не видано такого Мазепы.
— Там спрашивать умеют... Давай дальше...
— «Государь не удовлетворился признанием, заподозрив вмешательство шведской стороны, а велел допрашивать здрайцев ещё раз и со всей строгостью. Кочубею дали три удара батогами. Но и под батогами здрайцы кричали, что это навет по Кочубееву желанию. Окончательного решения в деле нет».