Полтора килограмма - страница 9
зачастую не совсем приличного содержания, сразу становился душой любой компании. За годы,
проведенные в Бостоне, он так и не обзавелся собственным жильем, поэтому, скитаясь с квартиры на
квартиру, однажды поселился на Вашингтон-стрит, по соседству с домом, в котором жила моя мать со
своими родителями. Ее звали Розмари. Она выглядела гораздо младше своих двадцати четырех лет. Спешу
заметить, что особой красотой мама не отличалась. Миниатюрная худощавая шатенка, с мелкими чертами
лица, плоской грудью и тонкой талией. Со стороны ее легко можно было принять за девочку пубертатного
возраста. Отец ласково звал ее Канарейкой, прежде всего, за ее любовь к желтому цвету. Подвижная,
любознательная, она действительно напоминала маленькую птичку с круглыми карими глазками. Уж чем
эта девушка зацепила прожженного балагура и ловеласа, не знаю. Но он стал оказывать Розмари различные
знаки внимания в виде комплиментов и преподносимых продуктов питания, которые в начале тридцатых
годов были на вес золота. Она же в свою очередь не спешила отвечать ему взаимностью.
– Не слишком вдаюсь в детали? – вдруг спохватился я.
Кэрол с теплом в глазах внимательно слушала рассказ. Мне даже показалось, что она уже простила
меня за то, что я категорически отказываюсь умирать.
– Нет, вы всё замечательно излагаете, – одобрила она.
– Через полгода сердце матери всё же не устояло перед ночными серенадами под гитару, которым
рукоплескали все соседи дома, и она, как и положено канарейке, отозвалась на призыв кенара, – иронично
подметил я. – Однако тут свое категоричное «нет» сказал дед, с которым отец был почти ровесник. Думаю,
даже не стоит говорить о том, что ее родители не желали такого мужа для своей дочери. Дед был волевой
человек. Его мнение в нашей семье никогда не подвергалось сомнению. Он походил на старого матерого
волка. Прежде всего, тем, что у него, как и у волка, плохо поворачивалась шея. Это было связано с
7
остеохондрозом шейного отдела, которым он страдал уже много лет. Чтобы оглянуться, ему приходилось
разворачивать весь торс. К тому же он имел крупный нос, который унаследовал от него и я, седую шевелюру
и такие же седые, свисающие на глаза брови. Комплекция у него была плотная, широкие плечи и короткая
шея. Признаться, внешне я его точная копия, только вот телосложение мне досталось не от волка, а от
канарейки, – беспомощно развел руками я. – Бабушка же, напротив, была смешлива, говорила нараспев,
растягивая слова. Она напоминала мне сову. Полненькая, низкорослая, с отсутствующей талией. Круглые,
всегда удивленные глаза, вздернутый носик и очень изящный маленький рот. Бабуля поджимала губы так,
что они создавали кружочек. К тому же сколько ее помню, она всегда страдала бессонницей, поэтому по
ночам часто занималась рукоделием при свете ночника или же читала книги. Когда она умудрялась
отдыхать, ума не приложу.
– Мистер Харт, простите, что перебиваю, но мне очень интересно, с каким же животным вы
отождествляете себя? – заинтересованно приподняв одну бровь, спросила журналистка.
– Ждал этого вопроса, – усмехнулся я, смущенно ворочаясь в кресле. – Это, конечно, парадокс, но у
енота и канарейки родился, кто бы вы думали? Пингвин! Поверьте, мне и самому не лестна эта роль.
Хотелось бы видеть себя орлом или благородным оленем, тем не менее я пингвин! Да, я так же гордо ношу
впереди себя живот, который как-то незаметно сформировался уже к сорока годам. Имею внушительных
размеров нос и близорукие глаза. Легче переношу холод, чем жару. Никогда не занимался спортом, но при
этом являюсь отличным пловцом. Практически не ем мясо, отдаю предпочтение рыбным блюдам. Я также
ориентирован на создание гнезда, выведение потомства и всегда верен своей самке.
– Неожиданное сравнение и довольно спорное, – заметила Кэрол, на удивление серьезно выслушав
меня, а потом, едва заметно улыбнувшись, добавила. – Я вас вижу более хищным животным, нежели
пингвин. Когда мы закончим работу над фильмом, поделюсь своим мнением, которое, возможно, еще
изменится. А сейчас давайте вернемся к истории енота и канарейки.
– Вы меня заинтриговали! Не думал, что выгляжу хищником в глазах молодой леди, – я сделал