Поместье «Снигири» - страница 19

– Ну, наверняка тут есть какой-нибудь сарай. Думаю, Наталья Петровна нам подскажет.

– Иди, спроси у неё, а? На меня она плохо реагирует. А мне её ещё допрашивать.

Фыркнув, он пошёл в дом и через несколько минут вернулся вместе с экономкой.

– На ледник класть не дам! – категорично заявила та, ещё даже не подойдя к телу.

– Да сегодня кругом ледник, – поддержал её под локоток Андрей. – Сарай какой-нибудь, дровяной, к примеру, а? Стража приедет и сразу увезёт, а до тех пор надо убрать. Ну что ж Вадиму Витальевичу каждый раз огорчаться, как на улицу выйдет?

Наталья Петровна мрачно осмотрела тело. «Будто курицу на базаре выбирает!» – подумала Елена, но благоразумно промолчала.

– Огорчаться… – буркнула экономка. – Знамо дело… Вот тебе ключ от сарая, где лопаты и грабли всякие держим, туда и отнесите.

21 марта 2186 года, продолжение.

Дверь гостиной была чуть приоткрыта, и оттуда доносился мужской голос. Лена остановилась и прислушалась.

– Весь мой опыт говорит, что оперативники из провинциальной стражи бывают двух разновидностей, – говорил Левинсон. – Они или очень талантливы, и тогда пребывание здесь даже надоесть нам не успеет, или…

Тут адвокат сделал нарочитую паузу.

– Или? – лениво переспросил женский голос.

«Ага, это Маркова» – отметила Елена.

– Или же окажутся совершенно тупы, вследствие чего мы застрянем среди сугробов на несколько дней.

– Да ну, это вряд ли, – тенор принадлежал Юрию Тороканову. – Лично мне нужно не позднее двадцать седьмого быть в Самаре, так что пусть делают что хотят, а я уеду.

– Ну и запрут тебя, – хмыкнула всё та же Алла Маркова. – Будешь смотреть на небо в клеточку.

«Они разговаривают, как люди, хорошо знакомые. Интересно, давно ли? Или чужое несчастье так сближает?»

– Интересно, как там Корнелий? – вмешался в разговор Владимир Марков. – Может, сходить, посмотреть?

– Тебя просили быть в гостиной до допроса, – напомнила ему жена.

– Опроса, Аллочка, – поправил её адвокат. – Допрашивают задержанных, а мы свидетели.

– Это временно, Лев Борисович! – хохотнул Марков.

– Как вы можете! – врезался в беседу истерический возглас Лианы. – Тётю убили, а вы смеётесь тут!

В гостиной повисло молчание. Елена толкнула дверь, вошла, окинула взглядом комнату. Левинсон стоял у камина с трубкой в руках, его жена сидела, протянув руки к огню. Чета Марковых расположилась в дальнем углу возле книжных полок, и вид у них был такой, будто супруги вот только что обсуждали подготовку заговора, ну, или спорили о подарке сыну на именины. Мальчик лежал на диване, перелистывая толстую и явно не детскую книгу. Заплаканная Лиана сжалась в кресле у окна; кто-то сердобольный накрыл её плечи пледом, но всё равно девушка была бледна до синевы и казалась замёрзшей и усталой. Кузен хозяина дома возле журнального столика разливал по стопкам тёмно-красную наливку, в воздухе пахло вишней.

– Итак, господа, – Лена прошла на середину комнаты и нажала в кармане на записывающий кристалл. – Давайте поговорим.

– Ну, давайте попробуем, – хмыкнул Юрий. – Вишнёвочки хотите?

– Рановато для меня, а вы не стесняйтесь, всё равно день не задался.

– Это уж точно, – пробормотал Левинсон, и потом добавил погромче. – Да вы спрашивайте, что уж тут. Полномочия ваши мы видели, ответим, как на духу.

– Хорошо… Итак, прошу вас рассказать, кто когда в последний раз видел Стеллу и при каких обстоятельствах?

Гости переглянулись, будто успели всё это обсудить и даже выработали некий общий план действий.

Начал Юрий:

– Лично я встретил её вечером, когда пошёл в душ. Стелла поднималась по лестнице, я пожелал ей спокойной ночи, получил ответ… и, собственно, всё.

– И что она сказала?

– Да я даже не запомнил! Вроде тоже спокойной ночи пожелала, а может, послала к Тёмному. Вид у неё был недовольный. Это точно.

– Недовольный или расстроенный?

Тороканов только развёл руками.

– Я не физиономист, не возмусь судить.

– И в какое примерно время это было?

– До полуночи точно! У меня в комнате хорошо слышно их бой, – он показал в сторону старинных напольных часов, которые, словно в ответ, громко и важно ударили один раз. – Вот, сами слышите, сейчас половина одиннадцатого. А полночь било, когда я уже в постели лежал.