Помни время шипов - страница 9

Мы изумленно разглядываем друг друга: все произошло так быстро, и все было совсем не похоже на учебные занятия в тренировочном лагере, когда инструктор командовал нам: «Воздушная тревога! В укрытие!» Здесь все было очень серьезно и потому всем ясно, почему мы сейчас спрятались гораздо быстрее, чем на плацу. Кто-то говорит, что среди нас есть раненый. Ранение оказывается несерьезным – царапина на ноге, с которой легко справятся санитары.

– Старшим по вагонам к начальнику эшелона на совещание! – Эта команда по цепочке передается по всем вагонам. Вскоре Марцог возвращается с новостями. Он сообщает, что к нашему поезду прицепят две платформы, на каждой будет установлено по одной спаренной зенитной пушке для защиты от вражеских самолетов. Значит, они учитывают возможность новых налетов русской авиации! Кроме того, нам приказано еженощно выставлять караул, по два солдата на вагон, так как здесь усилилась активность партизан. Нам также придется временами ехать в обход, потому что в отдельных местах железнодорожные пути взорваны. И, наконец, еще неожиданная хорошая новость: – С этого момента мы будем получать от зенитной батареи хороший гороховый суп, – говорит нам Марцог. Мы радуемся, у обжоры Виерта уже слюнки текут, он облизывается и довольным жестом гладит рукой свое брюхо. После нашего отъезда из Штаблака мы, если не считать кофе, получали только холодную еду. И гороховый суп для нас вкуснее, чем воскресное жаркое в казарме.

Примерно через два часа мы движемся дальше. Паровоз свистит и выпускает пар. За это время туман уже испарился, и над нами сверкает голубое и безоблачное небо. Теплеет, около 25 градусов еще до полудня. Некоторые из нас ложатся и дремлют. У Вильке в руках снова его карты, а Курат тихо играет на губной гармошке сентиментальную песню. Сено под нами уже превратилось в сечку, а нового мы не получили. Одеяло, которым мы покрываем солому, приносит мало пользы, и нам кажется, будто мы спим на голых досках пола вагона. Долговязый Вариас и другие говорят, что у них уже болят бедра. Обер-ефрейтор только усмехается и заявляет, что для нас это неплохая подготовка: в вырытых в земле стрелковых ячейках куда тяжелее. По нашим просьбам он снова рассказывает нам о победоносных боях его части летом. Мы испытываем от этого еще большее нетерпение и хотим поскорее попасть в эту часть, чтобы не пропустить ничего интересного. Дитер Мальцан, так за прошедшее время представился нам высокий блондин, который хочет стать кандидатом в офицеры, открыто выражает словами то, о чем мы все думаем. На это он получает от Марцога довольно насмешливое возражение: – Не торопись, парень. Как только ты окажешься на передовой, твоя задница успеет вовремя наложить тебе в штаны.

Для нас тут нет ничего нового. Мы уже часто слышали эту глупую фразу от некоторых солдат из роты выздоравливающих. Они намекали на то, что мы, новобранцы, обделаемся сразу же в первом бою. Ерунда! Если так много других вели себя мужественно в первом бою, то почему бы и нам не справиться? Кроме того, это вообще не вопрос возраста.

Правда, я должен сознаться, что я представлял себе фронт немного не так. Конечно, это не те приключения, о которых мечтает молодой человек моего возраста. Для этого война слишком серьезна, здесь стреляют боевыми, и можно оказаться раненым или даже погибнуть. Но ведь не всякая пуля попадает в цель, как говорят, и кроме того, у нас гораздо лучшие шансы, чем у бедных русских. У нас лучшее оружие, и мы уже поэтому значительно превосходим нашего врага. Немецкий Вермахт доказал свои способности во многих победоносных сражениях. Почти на каждой остановке мы слышим сообщения об успехах из военных сводок, которые громко передают через громкоговорители из вагона начальника эшелона. Так и сегодня, 25 октября, в сводке сообщается о победах. Наше настроение переполняется радостью, мы запеваем военные песни.

Начиная со вчерашнего дня, пейзаж снова меняется. Если до этого мы время от времени проезжали мимо деревень, то сегодня их стало гораздо меньше. С обеих сторон простирается только поросшая коричневой травой степь с редкими невысокими холмами. Иногда мы видим большие колхозные строения.