Помнишь, земля Смоленская... - страница 18
— Твой взвод хорошо стрелял, — похвалил полковник и, показывая на необычную винтовку, которую держал стоявший рядом капитан Орлов, командовавший в полку снайперами, спросил: — Что это за оружие, ейтенант?
— Винтовка с оптическим прицелом, товларищ полковник!
— Верно. Ты умеешь с ней обращаться?
— Так точно, товарищ полковник, умею.
— Товарищ капитан, — обратился Черныш к Орлову, — дайте лейтенанту винтовку и к ней девять патронов. Пусть он покажет нам свое умение.
Орлов вручил Хониеву винтовку, отсчитал девять патронов и дружески подмигнул ему: «Ну, держись, лейтенант!»
Заряжая винтовку, Хониев думал: «Снайперы стреляют по блуждающим мишеням. На каждую мне даны три патрона, ими я должен поразить цель. Ох, не опозориться бы…» У Хониева был острый глаз: какой калмык с детства не занимается охотой? И все же он сомневался в успехе и волновался, как никогда.
Когда послышалась команда «Ложись!», он камнем упал на землю, быстро загнал в патронник патрон.
Впереди, в четырехстах метрах от него, из окопа, спрятанного в кустарнике, показалась движущаяся мишень, фанерная «стереотруба», похожая издали на два воловьих рога.
Такие «рога» обычно медленно высовывались из окопа, недолго маячили над ним и снова исчезали. На все это отводилось пятнадцать секунд, и в течение этого времени снайперу нужно было не только заметить, где, откуда появятся «рога», но и успеть прицелиться и выстрелить по ним. А не успеет или проморгает мишень, — считай, пропала пуля.
Хониев напряженно смотрел перед собой, глаза его диковато горели, как у кошки в темноте. Мишень он заметил сразу, и только «рога» поднялись над окопом, как он нажал на спуск. «Рога», крутанувшись, скользнули вниз.
— Молодец! — услышал Хониев позади себя голос Черныша.
Пока Хониев досылал второй патрон в патронник, «рога» вылезли из укрытия, расположенного уже в другом месте. Вот они начали плавно опускаться, а Хониев все медлил, и наблюдавшие за ним командиры заволновались: мол, все, пропала пуля! Над окопом виднелись уже лишь острия «рогов», и в это мгновение раздался выстрел. Хониев вторично попал в цель.
До него донесся чей-то восхищенный возглас:
— Каков калмык, а?
И в третий раз закачались «рога» над окопом — несколько в стороне от двух первых укрытий. Хониев выстрелил, пуля взвихрила пыль, ударив в бруствер окопа.
Хониев, закрыв глаза, прижался виском к оптическому прибору. Обидно… Промазал.
Но все, кто следили за его стрельбой, оживленно переговаривались, слышались возгласы удивления.
Он поднял голову и тоже удивился и улыбнулся удовлетворенно, с облегчением. Оказывается, пуля, отскочив рикошетом от бруствера, срезала один из «рогов». Хониев пошутил про себя: вот уж впрямь бодливой корове бог рогов не дает.
Потом Хониев трижды стрелял по «бегущим» фанерным собакам, которые выскакивали то из одной, то из другой норы, и трижды — по «орудиям», видневшимся метрах в восьмистах от него. И всё без промаха.
Полковник Черныш только кивал головой: «Отлично, отлично!»
Когда Хониев, отстрелявшись, поднялся, Черныш протянул ему винтовку с примкнутым штыком, и лейтенанту пришлось продемонстрировать приемы штыкового боя. Полковник остался доволен им и, подозвав к себе, поблагодарил:
— Спасибо, товарищ лейтенант. Вы порадовали нас своим воинским мастерством.
— Служу Советскому Союзу! — выделяя каждое слово, отчеканил Хониев.
Полковник обернулся к Орлову:
— Вы все жалуетесь, что у вас не хватает среднего комсостава. Вот вам — готовый командир! — и показал на Хониева.
Так и оказались под началом у Хониева снайперы.
И каждый раз, когда его вызывали в штабной вагон, он думал: наверно, новый командир ознакомился со списками комсостава, узнал, кем был раньше Хониев, и теперь снова даст ему стрелковый взвод, а может, даже роту… И вот: «Не спешите, лейтенант… Пока продолжайте командовать снайперами».
В штабе Хониеву посоветовали проверить, насколько приноровились бойцы к противогазам, — известно, с каким пренебрежением относились к ним многие в армии. Встав спиной к двери, Хониев скомандовал:
— Первое отделение, встать! Надеть противогазы!