Попасть не пропасть - страница 20
Сегодня мне надо было представляться Генеральному инспектору артиллерии, командиру Лейб-Гвардии артиллерийского батальона, генерал-лейтенанту, графу от магии огня Аракчееву Алексею Андреевичу.
"Генерал-лейтенант Аракчеев – строгий и прогрессивный офицер. Он ненавидит казнокрадов и взяточников. Для него самое важное в жизни – это точное исполнение повелений императора. Недаром, утверждая ему ранг магии, Его Величество сам придумал ему девиз: «Без лести предан»", – так графа охарактеризовал мне Бенкендорф.
Интересно получается: все люди, которые в моём времени считались «прогрессивной общественностью» совершенно никчёмными, оказывались очень даже ничего. Аракчеев, к примеру, будучи генерал-квартирмейстером российской армии, разогнал огромное количество нечистых на руку тыловиков. Для российского интендантства жить без воровства оказалось внове, и по Руси великой зазвучал плач охочих до казенного добра армейских чиновников о душителе свобод и яром реакционере Аракчееве. Он организовал снабжение заграничного похода генералиссимуса Суворова так, что Александр Васильевич даже поговорку в обиход запустил: «Любого интенданта, кроме Аракчеева, через год службы можно смело вешать без суда и следствия, всегда есть за что».
После назначения его на должность Генерального инспектора артиллерии он превратил подчинённый ему гвардейский артиллерийский батальон в часть, где испытывают все новинки от Академии Техномагии. Артиллерия в Российской императорской армии, вообще говоря, стояла на переднем крае научных исследований. Пока пехота и кавалерия пользовались устоявшимися приёмами и построениями, бомбардиры всё время внедряли что-то новое.
Именно гвардейские артиллеристы Аракчеева мортирным огнём с закрытых позиций отбили штурм дома графа Обольянинова. А при добивании мятежа зрелище выкаченных на прямую наводку тяжёлых метателей отбивало у заговорщиков всякое желание сопротивляться.
При этом граф Аракчеев был скорее чиновником в армии, чем бравым командиром, гарцующим на белом коне впереди разворачивающейся в атаку кавалерийской лавы. По его твёрдому убеждению, успешность боевых действий на семьдесят процентов зависела от правильно организованного снабжения и логистики, на тридцать от своевременности и чёткости выполнения офицерами и нижними чинами требований устава и приказов вышестоящих командиров, а героизм всегда прикрывал чью-то глупость и неумение правильно распорядиться имеющимися резервами.
Под началом такого выдающегося человека мне и предстояло служить в ближайшее время. Подойдя к казармам батальона со стороны Литейного, я обратился к караульному: «Как попасть к графу Аракчееву»?
Немолодой фейерверкер кликнул из кордегардии провожатого для меня. Солдатик повёл меня через плац, на котором артиллеристы занимались строевой подготовкой. Группы служивых под командой седоусых унтеров старательно тянули носки сапог, поднимая ноги на предписанную уставом высоту.
"А ничего так плац, ухоженный. У нас в топографическом поплоше был", – мелькнуло в голове воспоминание о моей курсантской юности.
Кабинет графа Аракчеева оказался на втором этаже. В приёмной сидел молодой офицер в форме поручика и мрачно читал наставление в артиллерийском деле.
– Посетитель к его превосходительству, – сообщил ему мой солдатик.
– Как вас представить, сударь? – спросил у меня поручик.
– Кавалер ордена святого Благоверного Князя Александра Невского, командор ордена святого Иоанна Иерусалимского, Светлейший князь от магии молнии, полковник лейб-гвардии маркиз де Вильянуэво, прибыл представляться по поводу вступления в должность заместителя командира Лейб-гвардии Артиллерийского батальона, – как по писаному отбарабанил я.
– Поручик Эйлер Александр Христофорович, Ваша светлость, – коротко поклонился офицер. – Тотчас доложу Его превосходительству.
В кабинете, куда меня пригласил войти Эйлер, из-за массивного письменного стола красного дерева поднялся высокий офицер в генеральском мундире. Грубые черты лица его поражали своей непропорциональностью. Массивный, толстый нос нависал над острым подбородком. Тонкие губы были плотно сжаты. Над низким лбом торчала жёсткая шапка волос. Полуприкрытые глаза… О, вот тут-то я и понял, как может быть обманчива внешность. Холодные глаза графа смотрели остро и изучающе, в них светился недюжинный ум, хитрость и предостережение сытого хищника, мол я сейчас не голоден, но держи ушки на макушке.