Попасть не пропасть - страница 21

– Рад видеть вас, маркиз. Если я не ошибаюсь, ваше имя на русском языке будет Иван? А по батюшке вас как? – широко улыбнулся мне Аракчеев.

Краем глаза я заметил удивлённое лицо Эйлера.

"Интересно, что такого странного увидел поручик?" – подумалось мне.

– Отца Мигелем, по-моему, величали. Ко мне память возвращаться, не спешит, Ваше превосходительство.

– Значит, Иваном Михайловичем по-нашенски будете. А меня вне строя Алексеем Александровичем разрешаю называть, – снова улыбнулся Аракчеев, и лицо поручика ещё более удивлённо вытянулось.

– Его Императорское Величество уведомил меня о вашем назначении. На вас будет лежать всё взаимодействие с Академией. Учёные – люди увлекающиеся, они своими идеями живут. А мы – люди военные, нам надо артиллерию русской армии усилить настолько, чтобы ни один француз или англичанин не смел в нашу сторону косо смотреть. А то что это такое: на всю армию шестьсот шестьдесят метателей – и те устарели! – граф даже притопнул ногой в негодовании. – Вот разработкой новых умники и занимаются, но ваша задача – обеспечить именно появление свежих метателей, а не удовлетворение досужего любопытства наших гениев от техномагии, – продолжил монолог Аракчеев. Хочу сразу предупредить Вашу светлость: я больше всего ценю в офицерах добросовестность в исполнении воинского долга и умение принимать решения, а также отвечать за них, – испытующе взглянул на меня командир батальона. – Кабинет ваш будет через стенку от моего, можете посмотреть его, не откладывая. Подыскать денщика – поручик Эйлер вам поспособствует. Сегодня в шесть вечера я назначил мероприятие в офицерском собрании. Ждет вас приобщение к славному офицерскому корпусу батальона. Более не смею вас задерживать, господин полковник, – завершил граф.

Мы с поручиком вышли из кабинета начальника батальона, и Эйлер, открыв соседнюю дверь, показал мое рабочее место.

– Вот ваша обитель, Ваше превосходительство, – поручик обвел рукой просторную комнату с предбанником, в которой стояли тяжелый двухтумбовый стол с приставленной к нему брифинг-приставкой, несколько стульев, кресел и огромный шкаф, забитый какими-то папками. Из-за шкафа торчал край продавленного дивана.

– Мило, весьма мило. Но к делу, господин поручик. Граф Аракчеев сказал, что вы можете порекомендовать мне денщика, – уточнил я у Эйлера.

– Так точно, господин полковник. Через пятнадцать минут к вам прапорщик Филимонов прибудет и солдат приведет, если переставить что-то решите. С денщиком он тоже урегулирует.

Филимонов оказался пожилым усатым крепышом с хитрыми глазами и пудовыми кулаками. Доложившись, он спросил, буду ли я чего в кабинете менять, и сходу предложил мне в денщики молодого пензяка с лукавым выражением конопатого лица, которого все Гришкой толстопятым звали. Оглядев это чудо природы, я не мог не поинтересоваться, почему толстопятый.

"Дык, Его светлость генералиссимус Александр Васильевич Суворов говорил «пензяк толстопят». Когда русские войска переходили через Альпы, у многих солдат были натерты ноги. Только у моих земляков в полку не случилось этой беды. На вопрос Суворова пензенские солдаты показали ему свои носки с двойной пяткой, которые вязались только в Сурском крае. Тут Александр Васильевич и воскликнул: «Ну и молодцы, пензяки толстопятые!». Вот меня все толстопятым и зовут", – просветил меня Гришка.

– Читать, писать умеешь? – отсмеявшись, спросил я.

– Могем помаленьку. Как-никак два класса церковно-приходской школы кончил, – степенно ответил Григорий.

– А скажи мне, Гриша, мечта у тебя есть?

– На юнкерские курсы при нашем батальоне поступить хочу. По окончании сразу прапорщика дают, а это и жалованье выше, и в отставку через двадцать лет выйти можно, Ваше благородие, – сразу посерьезнел и перестал нарочито простонародно говорить толстопятый.

– Будешь изрядно служить – быть тебе прапорщиком, – пообещал я Григорию. – А пока сбегай и закажи в офицерское собрание к шести вечера, пять дюжин шампанского, – я отправил денщика запасаться вином к празднику.

В половине шестого на пролетке подъехал Бенкендорф, и я со смехом познакомил двух Александров Христофоровичей. Оба невысокие, крепкие, круглолицые, со светлыми волосами, они были даже чем-то похожи: внук величайшего мага-големостроителя Леонарда Эйлера, вошедшего в историю своими трудами по математике и количеством уничтоженных его големами крепостей, чьи предки бежали из баварского Линдау в швейцарский Базель от инквизиции римско-католической церкви, и потомок рыцарей Тевтонского ордена, предки которого были бургграфами Риги по праву силы магии холода, а после воссоединения Лифляндии с Российской империей – губернаторами Ревеля.