Попасть не пропасть - страница 22

Граф Аракчеев присутствовал только на официальной части, где представил меня личному составу и сказал несколько лестных слов в мой адрес, после чего удалился. Господа офицеры впечатлилис от того, какой я борзый, дерзкий, как пуля резкий, и ударились в загул. За шампанским пришлось гонять денщиков еще два раза.

– Уйди, злыдень, – не отдавал я Гришке свою подушку и одеяло.

– Ваша светлость, ну вы же сами сказали поднять вас в восемь и грозились в жаба превратить, если просплю, а мне в жаба не хочется, пупырчатые они, – ныл мой верный Санчо Панса, не оставляя попытки стащить с меня одеяло.

Ладно, пора действительно вставать, а то к десяти обещались быть люди из академии. Я уже заканчивал завтракать, когда появился Бенкендорф и начал меня подгонять со словами, что будет сам великий Эпинус и опаздывать нельзя. А мой прямой начальник граф Аракчеев опозданий на службу вообще не понимает.

По дороге я выяснил у Саши интереснейшие вещи.

Оказывается, ко мне в гости собирается Светлейший князь от магии воздуха, Президент Академии Техномагии Франц Ульрих Эпинус. Сей мощный старец во времена Екатерины Великой был наставником нынешнего государя по естественным наукам. Будучи простым академиком, еще Императорской академии наук и художеств в Санкт-Петербурге состоял в переписке с виднейшими техномагами современности и с увлечением начал развивать направление на стыке естествознания и магии, которое во Франции получило название техномагия. А так как князь сумел пережить многих из своих французских коллег по причине наличия огромных магических сил и умения выживать в непростых ситуациях, то и достиг много большего, чем тот же Вольта[29] или Дидро[30]. Он успел поучаствовать в обучении государя, детей нынешнего государя, трудился начальником центра дешифровки при канцелярии иностранных дел, вводил государственную систему образования в империи и параллельно не оставлял своих экспериментов в академии. После прихода к власти Павла I, который видел в техномагических практиках огромный потенциал, академик Эпинус был поставлен во главе новообразованной академии техномагии. Задачи перед академией стояли колоссальные: за какие-то пять лет догнать и перегнать французов в конструировании и использовании техномагических устройств. За техномагией будущее – так считал император. И его престарелый учитель встал во фрунт не хуже гренадера Фридриха Великого и рявкнул: «Будет сделано, Ваше Величество». После чего только успевал раздавать живительных пендалей всей своей научной братии.

Ровно в 10 утра открылась дверь моего кабинета, и дежурный офицер доложил: Светлейший князь от магии воздуха, академик Российской Академии Техномагии Франц Ульрих Эпинус, и барон от магии воздуха, адъюнкт Российской Академии Техномагии Василий Владимирович Петров. Первым зашел могучий старик, монументальный, как медный всадник, от него веяло здоровьем и жаждой боя. Следом за ним появился худощавый молодой человек с темными зачесанными назад волосами и носом с горбинкой, который с опаской посматривал на своего старшего товарища. Поздоровавшись и приняв приглашение присесть, господа академики перешли к цели своего визита.

– Итак, молодой человек, Его Величество повелел мне помочь вам с восстановлением энергетики и дал позволение привлечь к работе над изобретением моего молодого коллеги. Открытие сие обладает высшей степенью секретности. Категорически воспрещено разглашение подробностей ваших трудов не допущенным лицам. Все бумаги, касаемые данного приспособления, не должны покидать расположения артиллерийского батальона.

Академик Эпинус наклонил лобастую голову вперед, как бык перед броском на тореадора, и внимательно оглядел меня, будто оценивая – не ошибся ли император, когда решил доверить мне такую тайну.

– Да, меня уведомили о необходимости совместных работ, но в подробности не посвящали, – вежливо склонил голову я.

"Ага, еще гриф забыли поставить: «совершенно секретно, перед прочтением сжечь»", – вспомнилось мне бессмертное творение Стругацких.

– Вот посвящением в подробности и займется сейчас мой юный спутник, – академик с видом царственного величия и гордости откинулся на спинку кресла, махнув рукой своему товарищу.