Попытка к бегству - страница 7

Идейный товарищ Бильялов носился по городу, уверяя всех, что для паники нет никаких оснований, а к вечеру сам не заметил, как у него дома оказалось двадцать килограммов риса, полмешка сахара, двенадцать кило селедки. Теперь он сидел перед громадным ляганом с пловом и распространялся о том, какие вздорные люди эти калачевцы.

— Интересно бы знать, кто это устроил? — задумчиво спрашивал он жену. — Надо наметить воспитательное мероприятие.

А где же находился в это время сам виновник катаклизмов в Калачевске? Что сталось с Егором Гавриловичем?

Трезвому уму беспристрастного историка ничего не составляет мысленно перенестись назад на несколько сот, а то и тысяч лет. И если бы такой беспристрастный историк направил бы свой взор в последний год первой трети очень давно прошедшего столетия, то он увидел бы множество любопытнейших и чрезвычайно поучительных для потомства фактов. Жизнь на планете показалась бы позорно неорганизованной. Огромные стада буйволов и мамонтов бродили по земному шару, совершенно не учтенные никаким статуправлением, без плана привеса и роста молодняка. Бродили без чабанов, отчего хищники, которых следовало бы безжалостно истреблять, сами истребляли большой процент поголовья. А уж о зимней заготовке кормов вопроса, разумеется, не ставил никто, поэтому в зимние периоды хозяйствования, если бы они были, пришлось бы подписывать акты на списание с астрономическими цифрами падежа.

В непроходимых чащах гнили многие тысячи кубометров бесхозного леса. Членам общества рыбаков и охотников можно было производить отстрел и отлов без всяких ограничений, настолько много было дичи и рыбы.

Не было асфальтовых дорог между городами, не было, если уж быть более точным, и самих городов. Не было автомобилей, фототелеграфа, Аэрофлота, пляжей с полосатыми зонтиками, путевок в дома отдыха, не существовало понятия об академиках, растратчиках, шоферах и автоинспекторах, не прослеживалось никаких следов общественной и культурной жизни.

И трезвый историк должен был бы воскликнуть возмущенно:

— Да что у них там делается? Хозяина нет, что ли?

Но если бы он внимательнее всмотрелся, он бы увидел, что хозяин на планете Земля существовал. Этот хозяин был — человек.

Правда, недостатки можно найти во все времена. В том веке, например, наблюдался катастрофический кризис с жильем. На жилплощадь не выписывали ордеров, ибо квартирами служили обыкновенные малогабаритные пещерки, а о водопроводе и канализации вообще речи никто не заводил. Но наши далекие предки были оптимистами и верили, что эти бытовые неувязки разрешатся скоро.

Одевались они явно не в ателье мод и не в цумах: кусок звериной шкуры заменял им весь гардероб.

Никто не занимался вопросами общественного порядка, не собирал взносов среди членов всевозможных обществ, не читал лекций о вреде алкоголя. Представители фауны еще не дрались за место в зоопарке, не желая быть занесенными в Красную книгу.

Но, как уже сказано выше, все эти трудности были временные. Человек бодро шагал по первым ступеням эволюции с каменным топором в одной руке и с дубинкой в другой, закладывая великие основы истории человечества. Он, первый человек, еще ужасно мерз зимой, не зная элементарных правил пользования нагревательными приборами, но свои задачи понимал хорошо и выполнял их перед скрытыми в грядущем потомками добросовестно, без приписок и очковтирательства.

Все еще предстояло человечеству: и рабство, и инквизиция, и война Белой и Алой Розы, и открытие Америки, и гонка вооружения, и демократия, но, счастью, люди того времени и не подозревали об этом.

И вот именно на этом отрезке времени по каменистой пустыне медленно тащился в направлении далекой реки человек. Вид его казался немного странным для каменного века. Одет он был в полосатую пижаму, поверх которой наброшен однобортный пиджак. В нагрудном кармане виднелась авторучка. На голове шляпа из рисовой соломы. Под рукой он держал большой портфель с медными застежками, в другой нес грелку из красной резины. На одной ноге комнатная туфля, вторая нога босая. Человек при каждом шаге босой ногой вскрикивал от боли.