Посланник небес - страница 8

Испанцы сделали маневр, но очень неуклюже, подставив под обстрел корму, чем тут же воспользовались артиллеристы «Кассиопеи». Пока команда галеона разворачивала паруса, чтобы поймать ветер, преследователи вновь оказались напротив их борта, продолжая канонаду. Вскоре у купца шквальным огнем фрегата была повалена грот-мачта. По вооружению испанский корабль значительно уступал «Кассиопее». Восемь маленьких пушечек с левого борта отстреливались то ядрами, то картечью, тщетно пытаясь нанести атакующему кораблю или его команде какой-либо урон. Испанские канониры постоянно мазали, а палубных матросов не хватало для быстрого маневрирования галеона. Правда, два выстрела испанцев оказались удачными: на фрегате картечью продырявило грот – нижний парус грот-мачты – и крюйс-стень-стаксель^>5. Но это лишь разозлило команду «Кассиопеи». Суда постепенно сближались.

– Эй, акулье мясо! Смоленый шкот вам в задницы! А ну живо готовьте абордажные крючья! – рявкнул на матросов Джеймс Уолтерс.

Когда корабли разделяло не более пятидесяти футов, в борта галеона вцепились крюки с веревками, и, подтянув борт противника, матросы «Кассиопеи» лавиной кинулись на абордаж. Конструкция галеона такова, что его борта от ватерлинии к палубе сужаются, это осложняет взятие корабля на абордаж, поскольку между фальшбортами стоящих рядом судов получается расстояние в несколько футов. Однако эту конструктивную особенность Уолтерс с легкостью перехитрил. Он велел подтянуть галеон за бушприт, поскольку ближе к носу ширина палубы «Кассиопеи» наоборот, чуть больше ширины по ватерлинии, да и полубак фрегата, к тому же, оказался фута на три выше и возвышался над галеоном. Оттуда матросы «Кассиопеи» с абордажными саблями наголо и пистолетами в руках посыпались на палубу испанского судна словно горох. Стрелки расположились на реях и обстреливали команду галеона из ружей. Часть матросов, раскачавшись на веревках, привязанных к реям, перепрыгивали с их помощью на захваченный корабль как обезьяны. Наконец, четверо матросов перекинули с борта на борт широкие длинные доски. По ним на палубу галеона перебрались Гриффитс, Мэтью, Уолтерс и вся остальная команда.

Началась схватка. Холлис потирал руки и с ухмылкой наблюдал за происходящим, стоя на полубаке «Кассиопеи». И куда подевались недавние тревоги и сомнения? Вот он, бой! Черт побери, свершилось!

С палубы атакованного корабля доносились мушкетные и пистолетные выстрелы, звон клинков и редкие глухие удары – это Уолтерс орудовал кулаками. Дым, запах пороха, крики и отборная брань дополняли впечатляющую картину. В гам звуков начали врываться вопли и стоны раненых, предсмертные крики. Кровь растекалась по палубе галеона и текла за борт. Привлеченные запахом крови, возле кораблей плескались две огромные акулы. Поскользнувшись в луже крови, упал капитан испанского корабля, который отбивался шпагой от клинка Мэтью. Он попытался подняться, но Гарри Мэтью сильно ударил его ногой по голове, капитан, раскинув руки, распластался на палубе своего судна…

Матрос «Кассиопеи» с ножом в руке гонялся за испанским матросом. Тот был уже безоружен и совсем обессилел. Он неловко уворачивался от ударов и прикрывал лицо руками. Кровь струилась по его пальцам. Левый глаз был уже выбит, глазница кровоточила. Матрос «Кассиопеи» еще раз полоснул его ножом, испанец защитился голой рукой. Большой палец повис на тоненьком лоскутике кожи. Испанец оторвал его совсем и бросил на палубу. Внезапно обезумев, он издал ужасающий вопль, от которого содрогнулся даже невозмутимый Холлис, и бросился за борт. Обе акулы тотчас накинулись на его тело.

Пороховой дым окутал палубу галеона как туман, уже не было возможности разобрать, где свои, а где неприятель. Гриффитсу достался серьезный противник. Его клинок рассекал воздух с неимоверной быстротой, Гриффитс едва успевал отражать удары. Противник прижал капитана «Кассиопеи» к фальшборту, их шпаги соединились гарда к гарде. По комплекции Гриффитс уступал нападавшему, тот был выше на голову и физически крепок. Капитан отчаянно пытался высвободиться, но противник имел серьезные намерения не протыкать его шпагой, а живьем отправить за борт на съедение акулам. Порыв ветра на мгновение поднял плащ противника и закрыл ему лицо. От неожиданности он ослабил хватку, этого было достаточно Гриффитсу, чтобы поменяться с ним местами. Соперник Гриффитса резко качнулся к борту, капитан приподнял его за ногу, и грузное тело, пролетев несколько футов, с громким плеском плюхнулось в воду.