После наступления темноты - страница 3
"Что произошло дальше?" - спросил Кнапп, когда Харвуд перестал плакать.
«Винс изнасиловал меня», - тихо ответила она. "Он делал это пару раз.
В промежутках он бил меня. И . . . и все время он кричал на меня о том, как он собирается убить меня и порезать меня ".
"Он сказал вам, что он будет использовать?"
«Да, сэр. У него была опасная бритва, он вытащил ее и поднес к моему лицу. Я зажмурился, потому что не хотел этого видеть, но он ударил меня по лицу, пока я не открыл их. . "
«Что случилось после того, как он изнасиловал тебя в последний раз?»
«Винс заснул».
"Как ты наконец сбежал?"
«Это была бритва», - дрожа сказал Харвуд. «Он оставил его на кровати и забыл. И… и я взял его, и я…».
Глаза Харвуда потеряли фокус. Она провела рукой по щеке.
«Я не хотел его убивать. Я просто не хотел, чтобы он больше причинял мне боль».
Она умоляюще посмотрела на присяжных. «Это был почти несчастный случай. Я даже не знал, что бритва там, пока не дотронулась до нее. Когда я подняла ее с кровати, Винс открыл глаза, и я так испугался, что просто сделал это. Прямо под его подбородком все, что я помню ".
Харвуд начал глотать воздух.
"Вам нужен перерыв, мисс Харвуд?" - спросил судья Диал, опасаясь, что Харвуд упадет в обморок или у него появится гипервентиляция.
Свидетельница покачала головой. По ее щекам текли слезы.
«Мари, - мягко спросил Кнапп, - ты видела фотографии вскрытия.
Филипса много раз порезали на теле. Вы помните, как это делали? "
«Нет, сэр. Я просто помню первую, потом пусто. Но ... но я, наверное, это сделал. Я просто не могу это представить».
"А почему вы убили мистера Филлипса?"
"Чтобы уйти. Просто чтобы уйти, чтобы он больше не причинил мне вреда. И ...
. . и кокаин. Я больше не хотел быть рабом кокаина. Это все. Но я не хотел его убивать ".
Харвуд закрыла голову руками и зарыдала. Кнапп с презрением посмотрел на Гриффена. Тоном, напоминающим о смелости, он сказал: «Ваш свидетель, советник».
Незадолго до того, как Гриффен встала, чтобы начать перекрестный допрос, дверь зала суда открылась. Трейси оглянулась через плечо и увидела, что Мэтью Рейнольдс проскользнул на свободное место в задней части корта рядом с чопорной седой женщиной. Когда он сел, женщина взглянула на него, затем покраснела и резко повернула голову к передней части зала суда.
Трейси могла понять реакцию женщины, но это ее разозлило. Она предположила, что Рейнольдс привык к этим шокированным первым впечатлениям и научился их игнорировать. Собственная реакция Трейси на встречу с Рейнольдсом была не шоком или отвращением, а трепетом. Если бы она могла выбрать любую работу в стране, то она была бы партнером Мэтью Рейнольдса, но Рейнольдс ответил на ее запрос о приеме на работу кратким письмом, в котором ей сообщалось, что его фирма не нанимает.
Рейнольдс был самым известным американским адвокатом по уголовным делам, и его специальность заключалась в защите от судебных преследований по поводу смертной казни. Это был странно выглядящий человек, который так долго сражался с мрачным жнецом в залах судебных заседаний по всей Америке, что начал напоминать своего противника. Шесть футов пять дюймов и худощавый до карикатуры, Рейнольдс, казалось, всегда был на грани падения из-за тяжести, которую он нес на своих хрупких плечах. Хотя ему было всего сорок пять, его волосы были пепельно-серыми и зашатались назад от высокого лба. Его тонкая, как бумага, кожа туго натянулась на впалые щеки и узкий орлиный нос. Кожа была бледной, как обесцвеченная кость, за исключением области, покрытой широкой гемангиомой - винно-красной родинкой, которая начиналась у линии роста волос над левым глазом Рейнольдса, переходила вниз по его щеке и блекла над верхней губой. Можно было подумать, что присяжные будут оттолкнуты странной внешностью Рейнольдса, но к концу суда они обычно забывали о них. Его искренность, как известно, доводила присяжных до слез. Никого, кого он представлял, никогда не казнили.
Гриффен начал перекрестный допрос, и Трейси повернулась к передней части зала суда.