После смерча - страница 13

— А вы сами откуда? — поинтересовался Роман.

— Я из Сибири, но мои предки отсюда. И я гор­жусь нашими белорусскими партизанами.

Сказав это, полковник карандашом написал что-то на листке бумаги.

— Возьми, отдашь председателю сельсовета.

Вошел капитан, за ним — двое солдат.

— Вот что, ребята, это сын фронтовика и сам во­евал в партизанах. Семья эвакуирована и находится сейчас в тяжелом положении. Помогите ему откопать зерно и отнесите через поле, к артиллеристам. К ним часто ходят машины, они и подбросят его за Днепр.

— Есть! — ответил стоявший впереди солдат.

— Не спешите, сейчас немцы отстреляются, а в промежутке вы успеете пройти через поле, его они не простреливают.

Ждать долго не пришлось. Полковник посмотрел на часы и словно сам подал команду. Загремели разрывы, со стен блиндажа посыпалась земля...

— Ну вот, теперь можно идти,— сказал полковник, когда артналет окончился.— А ты еще посиди немного, к нам скоро принесут термосы, поужинаем...

— Большое вам спасибо, товарищ полковник. Нашу встречу я запомню на всю жизнь.

Полковник провел Романа к выходу. На прощание крепко пожал руку и пожелал счастливой дороги.

Солдаты быстро откопали ларь с зерном и насыпали два полумешка пшеницы. Роман в углу хлева из-под трухи достал несколько плиток тола и пистолет. Все это он припрятал, когда еще был в партизанах. Тол в отряд прислали с Большой земли, но группа подрывни­ков использовать его не успела, а пистолет Роман отнял у немца, захваченного партизанами возле железной до­роги. Тол он использует на строительстве техникума. На заготовку кирпича им отвели уцелевшую стенку разрушенного дома... А вот зачем ему пистолет, он и сам не представлял. Взял просто так, на всякий случай.

Солдаты заметили, что Роман положил что-то в ве­щевой мешок, он даже услышал, как один из них шеп­нул другому: "Сало, наверное". Роман почувствовал себя неловко и решил им сказать, какое это, у него "са­ло". "А то подумают, что он какой-нибудь куркуль, не иначе". Но потом заколебался. "Скажу им, а они еще заподозрят меня с этой взрывчаткой". Ведь идут они уже через поле в том направлении, откуда вела огонь "катюша". Ему казалось, что солдаты недовольны, только и думают об этом злосчастном сале. У одного даже на зубах что-то хрустнуло. "Сухарь, видно, гры­зет, есть хочет",— подумал Роман. Да и у самого с са­мого утра во рту и маковой росинки не было. "Эх, бы­ло б у меня теперь сало, мы б его и без хлеба слопали за милую душу",— Роман облизал соленые от пота губы.

— Отдохнем, братцы,— предложил шедший сзади солдат.— Тяжела пшеничка.

— Перекурим,— поддержал другой.— На, парти­зан,— он протянул Роману кисет,— закуривай.

— Нет, спасибо, я не курю.— Роман чувствовал се­бя, что называется, не в своей тарелке. "Засыпал зер­ном "сало" в вещевом мешке и молчу".

Парню даже жарко стало. "Сказать?" — задал он самому себе вопрос. А зачем ему тол, подумают солда­ты. Роман знал, что в округе под видом партизан дей­ствуют вражеские лазутчики. Еще, чего доброго, и его заподозрят в нечистом деле. Нет, нет, он не признается, скоро ведь солдаты пойдут обратно.

— Пожрать бы,— мечтательно проговорил совсем молоденький солдатик, который всю дорогу жевал что-то.

— Хлопцы, нет у меня сала. Это я толу килограм­ма два прихватил.

— А кто тебе говорит про сало. Это мы так, пошу­тили. Что мы, не понимаем. Разве ж оно вылежало б там, в хлеву, когда вокруг столько мышей голодных.

— Тол мне нужен для заготовки кирпича на строи­тельстве техникума.

— Какого техникума? — поинтересовался один из солдат.

— Речного.

— Вот здорово! Стройте, братцы, останусь живым, приду туда учиться. Еще с детства мечтал капитаном стать.

— Чего же ты молчал, мы бы тебе еще толу дали,— заметил старший.

После этого разговора у Романа легче на душе ста­ло. Из-за туч выглянула луна, пробежала своим холод­ным светом по полю, по маскировочным сеткам, натя­нутым над орудиями, и то ли от смущения, что под­сматривает за секретами землян, то ли от сожаления за дела, которыми они там занимаются, снова скрылась за тучами.

Роману повезло. Утром армейская полуторка под­везла его к хате, где временно поселилась мать с деть­ми. Правда, матери уже дома не было, она находилась в прифронтовом госпитале, срочно организованном для тифознобольных из гражданского населения. Сестра и брат, остриженные наголо, чувствовали себя уже лучше, но были еще очень слабыми. Им необходимо было усиленное питание, так сказал врач. Роману смололи пшеницу. Командир части, к которому обратился Роман, отдал приказ, чтобы ему, как партизану, недавно вернувшемуся из госпиталя, ежедневно выдавали солдатский паек. Роману необходимо было задержаться хотя бы на несколько дней, чтобы поддержать сестренку и брата. Скоро брат крепче станет на ноги и сможет сам ходить к солдатской кухне. Об этом Роман уже договорился с поваром.