Последний бросок на запад - страница 25
Чернышев спросил:
— Ты уже местной валютой разжился? Или еще с Москвы водка осталась?
— Нет, — охотно ответил казак. — Мы пока документы оформляли, в каком-то монастыре под Москвой жили. Так туда постоянно гуманитарную помощь с Запада присылали. Ну и мы, естественно, помогали все это хозяйство разгружать. А расчет с нами производили натурой.
— Как же, расчет, — рассмеялся Вадим. — Небось половины потом попы не досчитались.
— Ну и что? Главное — всю эту помощь очень охотно берут румыны. Само собой — за местную валюту. Леи называется.
С этими словами он извлек из кармана несколько грязноватых бумажек.
Егор хотел было еще что-то сказать, но потом понял, что эти ему компанию не составят, и, с трудом развернувшись среди многочисленных тюков, он ушел.
— Они тоже едут помогать бедным сербам бороться за правое дело? — спросил Дима у Чернышева, кивая в сторону уходящего казака.
— Нет, — очень серьезно ответил Вадим. — Этим плевать, за кого воевать, лишь бы платили. Главное им — как следует пострелять да шашкой помахать. Или нагайкой по морде…
— Похоже, что ты у нас единственный по политическим мотивам едешь. Пошли перекурим, политический.
Сумки они прихватили с собой.
В тамбуре было шумно и многолюдно — те, кому не хватило места, расположились здесь прямо на полу. Диме даже показалось, что пол в тамбуре был более чистый, чем в вагоне.
Глубокой ночью поезд прибыл на конечный пункт — в город Тимишоара.
Вся команда, как и в прошлый раз, двинулась по направлению к вокзалу. Разговоров и вопросов, как при предыдущей пересадке, не было. Все устали, а казаки, принявшие изрядное количество водки, вообще еле передвигали ноги, засыпая на ходу.
Вокзал Тимишоары был поменьше бухарестского. Но та же грязь и теснота, та же скученность, то же обилие бомжей и праздношатающихся. Единственное, что обрадовало, — работающий круглосуточно буфет.
У Чернышева и Емельянова лей не было, и потому они с завистью смотрели на предприимчивых казаков, которых голод даже протрезвил. С выгодой для себя казаки поменяли друзьям леи на их последние доллары, и парни хоть немного насытились. Они еще не закончили жевать, как на вокзале появился все тот же брюнет в кожаном пальто. После нескольких минут совещания с Юрием им был отдан приказ: «Вперед».
До югославской границы было, как выяснилось, совсем недалеко, но как до нее будут добираться, никто не знал. Оказалось довольно неожиданно — всех рассадили по такси и повезли.
Дима, Вадим и Борис втроем теснились на заднем сиденье машины. Трое плечистых парней еле уместились в автомобиле, но никто не жаловался. Дорога так всех измотала, что желали только одного — поскорее бы добраться.
Вереница такси остановилась у серого административного здания, из которого незамедлительно вышел таможенник. Окинув взглядом машины, он даже не стал проверять документы, а просто махнул рукой в сторону, откуда все только что приехали.
Юра вернулся к вышедшим размять ноги ребятам и объяснил:
— Если не захотел пропускать, значит, не пропустит, как ни проси. Будь у тебя даже разрешение самого президента. У них в этом вопросе словно клеммы замыкает. Лучше пока возвратиться на вокзал.
Все снова стали загружаться в машины и через час оказались опять в Тимишоаре на вокзале.
Позвонив кому-то, Юра объявил:
— Час можете отдохнуть. Мы пока уладим кое-какие вопросы. Но никуда не расходиться — все может поменяться каждую минуту.
Чернышев не нашел места, чтобы присесть, и тогда, недолго думая, поднял за шиворот с лавки какого-то бомжа, отнес его на пару метров и отпустил. Тот с грохотом упал на пол. Потом как ни в чем не бывало встал и скрылся в людском водовороте. На инцидент никто не обратил внимания.
— Присаживайся, — Вадим комфортно расположился на лавке и подозвал Емельянова. — Чует мое сердце, не скоро они разберутся с таможенниками.
Дима присел. Сонно потерев глаза, он сказал:
— Скоро не скоро, а похоже, ребята свое дело знают. Поспать не мешало бы. Да и умыться тоже — с молдавской границы не умывался.
— Интересно, что ты запоешь, когда мы в окопах сидеть будем?
Дима пожал плечами — и оба замолчали.