Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - страница 13

, гегемона и его заместителя[76]. По мнению Э. Босворта[77], неясность терминологии была намеренной, так как оставляла Александру свободу выбора для назначения своих людей на эту должность. Союз 302 г. также относится к малоисследованным темам. Г. Бенгтсон даже заявил[78], что о нем и не вспомнили бы, если бы не находка надписи в Эпидавре (SVA, III, 446). Объясняется такое равнодушие исследователей тем, что основное их внимание сосредотачивается на союзе 338 г., при изучении которого в качестве дополнительного источника привлекается вышеуказанная надпись, хотя союз 302 г. не был точной копией лиги Филиппа. Примечательно, что далеко не все историки прослеживают развитие этих организаций до лиги Антигона Досона. Если же сопоставление этих двух лиг и союза 224 г. имеет место, то исследователи, как правило, делают следующие выводы: отличие союза Антигона Досона с греками от предшествующих греко-македонских лиг состоит в том, что его членами были в основном федерации; участники имели больше самостоятельности, и лига Досона носила не все-греческий характер[79]. Исследование всех трех лиг позволяет проследить развитие союзных организаций, роль условий договора Общего Мира в македонско-греческих взаимоотношениях, а также выявить реальное соотношение сил партнеров в союзе Антигона и Филиппа V.

В ряде работ исследуются социальные проблемы в греческих государствах III в. Труды, посвященные социальным реформам, проведенным в Спарте Агисом и Клеоменом[80], отражают неоднозначный подход исследователей к внутренним событиям в этом государстве и его внешнеполитическим акциям. Так, Д. Мендельс, на примере нескольких кризисов, в том числе и в годы Союзнической войны, доказала непричастность Филиппа V к поддержке низов общества и разжиганию социальных конфликтов[81]. П. Олива ограничился высказыванием, что в этой войне демократические силы выступали на стороне этолийцев, а консервативные поддерживали ахейцев и Македонию[82].

Нельзя обойти вниманием и произведения, посвященные Этолийскому и Ахейскому союзу — основным участникам данного конфликта, а также федеративному движению в целом. Из отечественных исследователей первым обратился к этим вопросам Ф. Г. Мищенко, критиковавший Полибия за субъективные оценки и непонимание сути социально-политических процессов в Греции[83]. Из современных авторов следует назвать С. К. Сизова, внесшего существенный вклад в разработку вопроса о характере федерального движения в Греции в его самостоятельном развитии, без контроля извне[84]. К сожалению, ученый не рассматривает период взаимоотношений греков и македонян после 224 г., ограничиваясь отдельными замечаниями. Из зарубежных исследователей нужно отметить Дж. Ларсена[85] и его теорию о развитии представительного правления в античности.

Естественно, нами приняты к сведению и работы, затрагивающие первые контакты греческого мира с римлянами. Весьма полезной оказалась книга «Эллинистический мир и Рим» В. И. Кащеева[86], рассматривающего теории сущности восточной политики Рима, а также отдельные аспекты истории Македонского государства, в частности, потенциал его вооруженных сил. Труд А. П. Беликова «Рим и эллинизм: проблемы политических, экономических и культурных контактов» довольно подробно рассматривает иллирийские войны и их влияние на политику македонского царя. Однако в тексте неоднократно встречаются противоречивые высказывания, благодаря которым точка зрения автора о враждебности Македонии Риму и о желании вытеснить римлян из Иллирии выглядит не всегда убедительно[87]. Вопрос о первых контактах римлян и македонян затрагивался в работах М. Олло, Ф. Уолбэнка, X. Делла и др.[88] Все они, в той или иной степени, признают агрессивность Македонии. Так, например, Э. Грюен, отрицая стремление Филиппа вторгнуться в Италию и не признавая за ним мечты о мировом господстве, полагает, что целью царя являлось распространение македонского влияния на Адриатическое побережье[89].

Итак, исследование истории Союзнической войны и начального периода правления македонского царя Филиппа V еще далеко от завершения. Целый ряд проблем остается открытым и будет рассмотрен в настоящей работе. Прежде всего это касается самого хода боевых действий: каковы были силы воюющих сторон, их слабости и преимущества друг перед другом; какой тактики придерживались эти военные блоки; чем объясняются разные по характеру кампании Союзнической войны; каковы ее итоги для греко-македонских и для международных отношений? Следует обсудить также роль иллирийских событий в македонской политике: имела ли Иллирия столь большое значение для царей Антигона Досона и Филиппа V, какое ей приписывают современные исследователи; действительно ли влияние иллирийского авантюриста Деметрия Фарского послужило причиной завершения Союзнической войны; в какой момент у Филиппа появилось стремление к завоеванию западных земель? Мы не обойдем вниманием и вопрос о балансе сил в Греции; выясним, с какой целью при образовании Эллинской лиги в договор были внесены параграфы об Общем Мире; способствовали ли они фактическому утверждению мира в Греции; каким образом ведущие политики Ахейского союза и Македонии пытались их интерпретировать. Рассматривая же положение союзников в Эллинской лиге, образованной в 224 г., требуется выяснить, соответствует ли действительности утвердившееся в историографии мнение, что все выгоды от войны получил лишь Филипп V. Говоря о личности предпоследнего македонского царя, мы остановимся на его полководческих и дипломатических способностях: необходимо выявить степень самостоятельности предпринятых им шагов и определить степень влияния на него таких деятелей, как Арат и Деметрий Фарский. Поскольку следствием военных действий в Греции обычно являлось обострение социальных проблем в городах, то следует затронуть в нашем исследовании и вопрос об использовании македонским правителем возникавших смут в своих интересах.