Последний танец оставь для меня - страница 3

— Понятно. У тебя довольно богатое воображение… — я запнулся на несколько секунд, подыскивая подходящее слово, — развитое, буйное. Извини за отсутствие прилагательных, я не так хорош в определениях, как ты.

— Не волнуйся, избыток прилагательных тоже не всегда уместен. Нужно просто найти подходящий вариант. Ты живёшь здесь, в кампусе?

— Да, в общежитии в восточном крыле. А что в этих краях делаешь ты?

Она посмотрела на меня.

— Я прохожу летние курсы, чтобы поднять средний балл. Какая у тебя специализация? — спросила она в свою очередь.

— Изучаю финансовое администрирование. Последний год.

— Ах, — прокомментировала Меган и замолчала, словно название моего факультета разрушило какие-то чары.

Она улыбнулась мне.

— Знаю, это не самая весёлая профессия в мире… — сказал я ей.

«Но, чёрт возьми, за что я извиняюсь?» — с раздражением подумал я и не закончил фразу.

— Ты прав.

— Что ж, раз конец света близок, я должен бросить университет и немедленно отправиться покорять Гималаи. Это одно из моих заветных желаний, — признался я.

Нас прервал официант, принеся заказ.

— Ты должен это сделать, но сначала получи диплом. Я думаю, наша планета никуда не денется ещё несколько лет, — возразила она, подслащивая напиток.

— Ты кого-то ждёшь?

Она удивлённо посмотрела на меня. Какие у неё красивые глаза!

— Кого ты имеешь в виду?

— Я не знаю… друг, парень?

Она промолчала и сделала большой глоток кофе.

— Нет, я ни с кем не встречаюсь.

— Весьма печально для других мужчин на планете, — сказал я, довольный своим ответом. — Теперь ты только со мной.

Позже Меган призналась мне, что после этого разговора была в смятении, потому как поняла, что произнесла безумную речь. Но когда я сказал ей, что именно поэтому попросил встретиться снова, Меган улыбнулась мне, и я почувствовал внутри что-то странное.

Так прошли первые недели дружбы. Мы встречались в библиотеке или обедали в одном из кафетериев её факультета.

Приближалось лето, и в субботу утром я пригласил Меган прогуляться по Ла Мисион — одному из самых живописных районов в городе. Мы пошли по 18-й авеню на восток. Нам было хорошо вместе. На Меган было простое жёлтое летнее платье до колен с цветочным рисунком, золотого цвета сандалии и лёгкий свитер, висевший на сумочке. Время от времени я бросал взгляд на её стройные ноги. Она оставила волосы распущенными и нанесла немного макияжа. Некоторые мужчины поворачивались, чтобы взглянуть на неё, когда мы проходили мимо.

Из-за географического положения района здесь было даже теплее и солнечнее, чем в остальной части города. Однако, когда мы дошли до улицы Валенсия, начался небольшой моросящий дождь. Меган взяла мою руку, и мы переплели наши пальцы. Я понимал — ей хорошо, — видел на её лице довольную улыбку, когда она тащила меня в книжный магазин, чтобы укрыть нас от дождя.

Посетителей внутри было немного, и сам магазин был не очень большим. Мы пошли по разным коридорам. Меган взяла книгу рассказов, а я нашёл томик стихов, который давно искал; момент был подходящим, чтобы приобрести его. Я заметил удивлённый взгляд Меган.

— Что такое? Читают не только писатели и литераторы. Уверяю тебя, какой-нибудь финансовый магнат наверняка читал больше, чем «Экономист» или «Уолл-стрит джорнэл».

— Не пойми меня неправильно, я знаю, что чтение — одна из твоих страстей, и это немного склонило чашу весов в твою пользу. Но я представляла тебя читателем криминальных романов, детективных историй. Но поэзия… Мммм.

— Мммм… что?

— Друг мой, это Китс, один из поэтов-романтиков, — вздохнула она, очарованная. — Ты всё сильнее склоняешь чашу весов. Мне не так часто везёт. Обычно я встречаю парней, которые красивы, но не любят поэзию и не читают книг.

Я хотел поцеловать её в тот же миг. Стратегия сработала. Не поймите меня неправильно, мне нравятся стихи, и мне нравится Китс, очень жаль, что бедняга умер совсем молодым, лишив мир своего таланта. Вход в книжный магазин оказался судьбоносным. Не знаю почему, но, когда дело касалось Меган Картер, я необычайно долго не решался сблизиться физически. Я не идиот. За эти две недели я прикасался к ней и очень много: к её лицу, рукам, шее. Однако дальше я пойти не смог, и это удивляло. Я, Ян Джонс, обычно импульсивный и быстрый в действиях, почувствовал в ней что-то, что сдерживало меня. Словно я ощущал, что после этого шага моя жизнь уже никогда не будет прежней, и что-то внутри меня восстало против этого. Не подумайте, что я был неуверен в своих способностях, у меня отличные оценки в этой области. Меня сбивали с толку мои собственные чувства. Я умирал от желания поцеловать её, прикоснуться к ней со всех сторон.