Последний танец оставь для меня - страница 4

— Ты никогда не встречалась с правильным парнем, — ответил я, не переставая смотреть на её губы. Я отложил книгу и приблизился к ней. — Помимо того, что я красив и очень хорошо умею целоваться, это делает меня сексуальным.

— Не преувеличивай, Ян Джонс. — Покраснев, она прошла вперёд на несколько шагов.

Я снова взял книгу в руки.

— Неа… Ты признала, что я сексуален и косвенно красив, тут ничего не поделаешь.

— Если ты думаешь, что твои голубые и глубокие как море глаза, вьющиеся волосы, похожие на золотые реки, и сочные, сексуальные как грех губы, не говоря уже о твоей прекрасной высокой, стройной фигуре, произвели на меня впечатление… ты ошибаешься, Ян Джонс.

— Ну, если это твои прилагательные и сравнения, то я не желаю тебе больших успехов в писательстве.

— Эй! — она пихнула меня локтем по рёбрам. — Я была очень щедра к тебе.

Я улыбнулся.

— Мне нравится описание губ и красивой фигуры. Остальное, без обид, я считаю тривиальным и, вероятно, было написано на тысячах страниц.

— На миллионах страниц. Что ты знаешь о банальном? — спросила она, пробегая взглядом по названиям книг.

— Знаешь, я хороший читатель, и это позволяет мне отвечать тебе и следовать твоей рифме. Вот почему мы здесь вместе, и я собираюсь поцеловать болтливую девушку с самой красивой улыбкой, которую я когда-либо видел.

Отложив книгу, я остановился перед ней и взял за руки, наклонившись, чтобы быть на уровне её роста. Меган была маленькой и доходила мне до плеч. Мне не терпелось поцеловать её, но если бы я ждал, пока она проявит инициативу, наступил бы конец света, а мы так и не сделали бы ни единого шага. Несмотря на болтливость и раскованность, Меган начала стесняться моего контакта.

Я стоял, серьёзно глядя на неё, и продолжил.

— У тебя много разных улыбок, но для меня есть только одна.

— Ян...

Каждый раз, когда она произносила моё имя, я чувствовал покалывание кожи. Меган мне очень нравилась, она была непредсказуемой, забавной, умной и наивной.

Меган широко раскрыла глаза от удивления и затихла. Я придвинулся ближе и провёл носом по её шее, пока не достиг подбородка. Тёплое дыхание девушки ласкало мою щёку. Я обхватил ладонями её затылок, постепенно пробуя на вкус её губы, как хотел сделать с самой первой нашей встречи. Я потерял себя в её нежности и сладости, пока поцелуй не изменился — она открыла для меня губы. Жадно и страстно я завладел её ртом. Мне было так хорошо, словно после холодной и утомительной прогулки я погрузился в тёплую атмосферу со сладким ароматом. Я бы целовал Меган часами, но мы были не в самом подходящем месте, и я завершил поцелуй нежной лаской. Я с тревогой ждал, когда она откроет глаза и скажет что-нибудь ироничное и смешное. Я был готов. Но вместо этого Меган снова одарила меня своей особенной улыбкой, повернулась и направилась к кассе.

— Эй! — я потянулся к ней, осторожно взял за руку, пытаясь нормализовать сердцебиение. Меган повернулась, и я погладил большим пальцем её верхнюю губу.

— Теперь я знаю, что нужно делать, чтобы заставить замолчать твой восхитительный ротик.

— Ты наглец. Кто разрешил тебе целовать меня? — спросила она с игривым блеском в глазах.

— Мне жаль, — ответил я тоном, говорящим, что мне совсем не жаль.

Меган, впечатлённая не меньше, а возможно, и больше меня, отстранилась. Она захотела подарить мне книгу стихов, и я, потрясённый поцелуем, позволил ей.

Мы вышли и пообедали в ближайшей закусочной.

— Ты можешь выглядеть оскорблённой, но я знаю, что тебе понравилось. Прими это, ты идеально мне подходишь, — поддразнил я.

Меган разразилась смехом.

— Будь я такой идеальной, как ты утверждаешь, я бы с тобой не встречалась.

Как всегда, последнее слово осталось за ней.

*

С тех пор мы стали неразлучны. Мы встречались после лекций и вместе занимались. Мне следовало навестить своих родителей (они уехали из города и жили в Санта-Елене), но я всегда откладывал визит, чтобы не отрываться от неё. Мы бродили по городу вдоль и поперёк, наблюдали за игрой морских львов на 39-м пирсе, поедая восхитительный рыбный суп, потом гуляли по центру города. Валялись на лужайках в парках или скверах, ходили в кино, но в основном разговаривали о божественном и человеческом. Мы наводили мосты близости, в то время как желание перейти на другой уровень в наших отношениях омрачало нас. Я жаждал познать её как женщину, сделать своей и был уверен, что она сгорит в адском пламени неудовлетворённой любви. Я уже говорил на витиеватом языке моей возлюбленной. Спустя некоторое время Меган призналась мне о своих впечатлениях от того времени, проведённого вместе перед лицом близости, и я понял — тревога была одинаковой для нас обоих.