Последний выход - страница 71

Противник, кстати, недолго оставался неизвестным:

— Эй, Ботаник, ты там живой? — Крикнул один из метателей гранат.

— А это кто — Чумак? Не ты случайно там гранаты кидаешь? — Ответил за меня Крюгер.

— Я — ответил тот же голос, искаженный трубой. — Только я не случайно, я целился. Жаль — не попал…

— А ты хорошо посмотрел на кого хреном машешь?

— Крюгер что ли? — Испуганным наш противник, увы, не казался. — Удачно встретились. За твою голову тоже награда объявлена, да такая, что сразу из Зоны на Канары валить можно!

— Мою голову еще получить требуется!

— Ничего, получим! Ты знаешь, сколько со мной людей вышло?

— Сейчас будет меньше. — Пообещал Крюгер, но гранату кинул не сразу, а выждав полминуты.

Вряд ли он кого повредил, но разговаривать с нами больше никто не пытался.

— Пошли уже. — Сказал Доцент, с трудом ворочая челюстью. — Веди, Ботаник!

В пещере за прошедшие тридцать часов ничего существенно не изменилось. В тех же позах валялись трупы, так же резал глаза сиреневый отблеск от воды, привычно висли на мне тела спутников. Но это только внешне — а по сути, все здесь было совершенно не так. Я готовился к волне расслабляющей эйфории, поэтому заранее накачивал себя самым мощным стимулятором — страхом, благо, реальных поводов хватало. Где-то позади и все же слишком близко засели преследователи, все входы-выходы были уже перекрыты, а в темноте нас ждал не банальный кровосос, а близкий родственник Монолита.

Сейчас эта психотерапия работала против меня — то ли мое восприятие изменилось под влиянием принятой таблетки, то ли Источник сменил пластинку — но в пещере меня встретил не расслабляющий кайф, а парализующий ужас. Сердце начало давать сбои еще на подходе, а как только я увидел знакомую мглу, руки-ноги моментально обмякли так, что я выронил и Крюгера и Доцента, еще секунда и я бы с криком бросился обратно — Чумак с его людьми сейчас казались мне почти спасителями.

Короче, тот ужас, что я испытал двое суток назад перед входом в лабораторию, от Этого отличался как сквозняк от «карусели». Тогда я сел, откинул маску и закурил. После первой же затяжки вспомнился рак легких, после второй — смерть от удушья, гибель в дыму, газ фосген, о котором я в книжках читал, и просто детский страх перед первой сигаретой.

Набравшись таким образом храбрости, я заглянул внутрь. Вода плескалась у самого порога — озеро заметно разлилось. Я скинул перчатку и потрогал воду. Пальцы легко прошли через нее и наткнулись на приятно сухой и шершавый бетон. Иллюзия….

Однако, глазам мозг всегда верит больше, так что лед из желудка и пустота под сердцем никуда не делись. Тогда я вынул пистолет и в три нажатия курка разрядил всю обойму. Странно было видеть, как под водой высекаются искры из камня. Лежавший рядом Крюгер вскинулся и вслепую выдал очередь от пояса, едва не зацепив мое колено. Молодец — хоть и в отключке, а на стрельбу реагирует… Пули этой аномалии принесли вреда не больше, чем гайка — «жарке».

Оставалось последнее средство: я встал у входа, расстегнул штаны и совершил циничный хулиганский акт — вот это, как ни странно, немного подействовало. Во всяком случае, я хоть и чувствовал себя висящим на краю пропасти, все же смог застегнуться и сделать шаг вперед. Идти по воде и не проваливаться было жутко, перешагивать через трупы, что смотрели на меня в упор, было боязно, но я дошел до знакомого водозаборника и установил порученный Доцентом агрегат. После этого я бегом вернулся на исходную — и вовремя, потому что Доцент уже успел отползти назад метров на десять, а Крюгер почти вытащил кольцо из гранаты.

Как я перетаскивал их по одному на ту сторону уже и вспомнить не могу.

Более-менее я пришел в себя только в знакомой уже комнате отдыха, да и то, только после того, как вколол себе последнюю ампулу «ВС-12». Здесь меня накрыло заключительным глюком — показалось вдруг, что никакого Крюгера и Припяти в моей жизни не было, что я так и не вышел из Лаборатории и вместе с Профессором, Дикобразом и Оператором просто сижу здесь и брежу которые сутки подряд. Я снял маску с ближайшего из спутников и немного пришел в себя — все же это был Доцент.