Последний звонок. Том 2 - страница 42

На том крохотном пятаке, что остался в моем распоряжении, мыслям было тесно, и сменяли они друг друга с черепашьей скоростью. Алкоголь. Он предлагает мне алкоголь, чтобы справиться со страхом полета. Но я не боюсь. Почему не боюсь? Ведь если что-то случится, и этот идиот не сможет вернуть мне контроль над экстрапсихическими навыками, я буду абсолютно беззащитен. Хм… Пожалуй, что боюсь. Но алкоголь не изменит объективную действительность, он лишь подкорректирует мое восприятие реальности. Исказит его, помешает мыслительной деятельности. Я до сих пор помнил тот ужасающий опыт распития водки в школьном возрасте. Тогда запертый на крохотном пятачке Боря смог ненадолго вылезти… Стоп!

— Да, — сказал я, подняв взгляд от пиджака мужчины на его лицо. — Да, спасибо, это было бы весьма кстати.

— Я уж думал, вы уснули с открытыми глазами, — засмеялся он и протянул мне руку. — Олег.

— Борис, — ответил я на рукопожатие. — Но когда я напьюсь, можете звать меня Принцем.

Я с трудом сдержал смех, глядя на его вытянувшееся лицо. Даже мысли об Элеоноре куда-то задевались, видимо, не уместившись на том участке, которым я еще мог управлять.

— Шучу, — улыбнулся я. — Это просто школьное прозвище.

Лицо мужчины расслабилось, на нем даже появилась осторожная улыбка. Оглянувшись, он запустил руку под пиджак и вынул плоскую стеклянную бутылку. Из всего, что было на этикетке, я разобрал лишь «коньяк» и «40 %». Большего мне и не требовалось.

«Ты что задумал?» — всполошился Боря.

«Угадай. Как давно ты в последний раз пил спиртное? Лет семнадцать назад?»

«Мне нельзя! Ты… Ты с ума сошел, мне же нельзя…»

«Иначе что? Убьешь свою мать еще раз?»

Он замолчал, насколько я мог судить, — от шока. А сосед тем временем отвинтил крышку и протянул мне бутылку. Я поднес ее к носу, вдохнул. Аромат не лишен приятности.

«Ты слишком много о себе возомнил, приятель, — сказал я мысленно. — Из-за того, что вдруг у тебя появилась возможность спрятать ключ от кладовки с оружием, ты решил, будто стал очень сильным. Только вот силен не тот, кому улыбается удача, а тот, кто на пути к цели может зайти дальше. Твое здоровье, ключник».

Коньяк напоминал водку совсем чуть-чуть. Вкус гораздо мягче, и я, глотая, подумал, что им запросто можно наслаждаться — при желании. Борис моего мнения не разделял. Я буквально видел, как он носится кругами, схватившись за голову, и кричит, кричит без слов.

— Э, э! — Бутылку у меня отобрали. — Ты чего как пианист? Это ж деликатный напиток.

— Почему… — Я откашлялся в рукав, вытер набежавшие слезы. — Почему — «пианист»?

— А хрен бы знал. — Олег сам приложился к бутылке. — Друг один так говорит. Я спросил, он отмахнулся — все равно, говорит, не поймешь, если не знаешь.

Я свободно откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Мир приятно покачивался, мысли успокаивались, но, что самое главное, ширилась зона моей автономии.

— Как-то раз, в школе, — заговорил я, — мой друг пытался мне объяснить, зачем люди пьют. Мол, это помогает им забыть о проблемах и тому подобное. Но теперь я понимаю, что это не единственная причина, по крайней мере, не единственный подвид общей причины. Взять, например, вас, Олег. Вы пьете потому, что это помогает вам ощутить целостность своего образа, приблизить себя к некоему условному идеалу. Небрежно отпить крепкого алкоголя — символ мужественности и силы. Но сколь велика ваша сила на самом деле? Какой удар вы способны выдержать?

— Э, да ты уже нарезался, — засмеялся Олег. — Что, пьешь тоже в первый раз?

— Во второй. — Я открыл глаза и улыбнулся ему. — Страшновато терять контроль над сознанием, которым учился управлять половину жизни. Страшновато, разумеется, не мне.

Вот теперь ему тоже сделалось страшновато. «Псих, что ли?» — читалось на лице.

— Ну, э-э… ладно. — Олег спрятал бутылку в карман, и я вновь затрясся от смеха.

Кажется, я близок к истерике. Впрочем, нет, не я. Надо отстраниться. Встать в сторонке и ждать, пока Боря в панике сам не разнесет все двери и стены, что нагромоздил вокруг меня.

«Я не позволю тебе провести меня так!» — завопил он.

Остановился. Я представлял себе его в коридоре, узком и темном, замкнутом в кольцо. Шагнул навстречу.