Последняя чашка кофе - страница 7

— Обогрев включить?

— Нет, я уже в порядке.

— Куда мы едем?

— В гостиницу. Давай без шуток. Нам надо проверить номер, где остановится певица и по возможности и остальные номер.

— Она прибывает только завтра. Надо было Томаса дождаться.

— Я прошу тебя. И потом в зал, где будет концерт.

Конст пожал плечами и вырулил на дорогу.

В гостинице нужный люкс был еще занят, постояльцы съезжали вечером. Зато пара полулюксов были свободны. Оба номера находились рядом с люксом певицы

— Для кого это? — уточнила Паули.

— Один для продюсера и агента, второй — для личного стилиста.

Конст внимательно осмотрел все уголки, затем повернулся к хозяину отеля Тэду Мастхелу, который их сопровождал:

— Номера полностью готовы к заселению? Ничего меняться не будет?

— Завтра приготовят свежее аксессуары, — ответил Мастхел, заметно нервничая, — я просто не понимаю, в чем дело.

— Обычная предосторожность, — успокоил его Конст.

— Да, но… — хозяин отеля выразительно покосился на Роджери, которая внимательно изучала вид из окон.

— Подскажите, ведь готовить для мисс Фогетен будут в Вашем ресторане? — словно очнулась Паули.

— Заказано обслуживание в номер.

— Меню?

— На ужин заказ стир-фрай из молодых побегов гороха, причем оба дня, также утром омлет, спаржа на пару, кофе с обезжиренным молоком, в обед суп чесночно-луковый с крутонами, морская каталония. В номере всегда свежая вода и мята.

Конст слегка присвистнул и повернулся к напарнице. Она задумчиво улыбнулась и сдержанно сказала:

— Благодарю. Дайте знать, когда люкс освободиться.

Уже на улице Конст спросил:

— Ты нашла, что искала?

— Скажи, тебе меню не показалось странным?

— Ну как бы чеснок во всех его проявлениях.

— Именно, — рассмеялась Паули.

— Пау, для особо тупых объяснишь? А я тебя обедом кормлю.

Консультант посмотрела на него и виновато улыбнулась:

— Я перебросила тебе меню Майклы за все гастроли. Томас уже вернулся и нам тоже пора в управление.

— Ты хотела в концертный зал.

— Не надо. Нужен Томас.

Они медленно тронулись, Конст долго молчал, затем промолвил:

— Тебе тоже дают препараты мышьяка?

— В моем случае они подавляют рост патогенных клеток.

— Я поищу данные по онкобазам.

— Нам запрещено проводить расследования.

— Но ты уже его проводишь.

— Конст, я консультант, я не подчиняюсь приказам комиссара и могу во внерабочее время заниматься своими делами.

— А сейчас нерабочее? — усмехнулся судмедэксперт.

— Если я сдала отчеты, то да. Мне сказали найти способы нейтрализовать убийцу на территории нашего города.

— Да понял я, понял, — дал попятный Конст и добавил, — тогда в порядке своих личных дел попробуй узнать про мать этой звезды, ведь она была Дивной.

— Я думаю, что после моего сообщения нам это уже расскажут Томас и Родвига. У меня нет доступа к базам контролирующих органов. Как бы я сама проклятая.

— Пау!

Но Роджери уже отвернулась и смотрела в окно. Тема происхождения больная, она раздражала и мешала жить. Коллеги пытались обходить стороной, но изредка проскакивало, особенно в расследованиях. За пятнадцать лет Паули так и не научилась абстрагироваться полностью. И Конст это знал и мысленно ругал себя последними словами.

В управлении Томас и Родвига засели в компьютерах. Когда Конст и Паули подошли, тут же развернулись. Томас недовольно произнес:

— Пау, я мог бы все разузнать на месте.

— Тебе Родвига показала фоторобота?

— Я не согласен, — оперативник тут же скрестил руки на груди.

— А я не спрашиваю, — рассердилась Паули, — если это единственный вариант выполнить задания шефа, значит, он будет воплощен.

— На основании чего? Нельзя другого выбрать?

— Нет, — отрезала консультант.

— Ведь ведь идет о потомке Дивного народа? — спросила Родвига.

— Да, — нехотя ответил Томас, — Пау, но почему именно я?

— Ты же видел фото жертв.

— Отдаешь на растерзание самке богомола.

Все погрузились в мрачные думы.

В большинстве своем потомки Дивного народа росли без родителей. Чаще всего найденыши, подкидыши, иногда матери отказывались от детей в роддоме. Причина, что отец из Дивного народа, считалась юридически важной. Выросшие в приютах или патронатных семьях, сами дети не горели обзаводиться семьей по причине того, что у них она ассоциировалась со стеснением в средствах, равнодушием патронатных родителей. При этом гормоны у Дивных играли также как и у обычных подростков, а в силу бунтарского склада характера, они вели себя более раскрепощенно. Как ни странно, здесь такое происхождение могло служить оправданием, тем более дел об изнасилованиях, где потомки Дивного народа были в качестве насильников, было очень мало. Это еще один слух — они умели убеждать и не оставляли жертву в разочарованиях. За что их ненавидели еще сильнее.