Последствия - страница 8
— Валяй, — пожал тот плечами.
Казалось, Остин находился не рядом, а где-то за тысячи километров отсюда. И Кэм волновался, потому что знал, чем всё невольно заканчивалось, прекрати только контролировать мысли.
***
— Какого хрена? — Кэм почесал заросший подбородок и сердито уставился на листок бумаги. — Тут написано, что я нищеброд и отребье, который прячется за улыбкой.
Это же просто кошмар, да?
— Это не расписание. — Остин изучал собственный листок, рассеянно проворачивая обручальное кольцо на пальце. Как в старых фильмах про тюрьму, в двери была встроена маленькая дверца. Именно через неё похититель доставлял все послания. Чтение у Остина вызывало головную боль, потому что очков с собой не было. Он носил их только на работе или когда читал по утрам газету. — Это сценарий.
В слабом свете дневных ламп мужчины уставились на то, что явно походило на указания для актёров. Написанное ничем не напоминало «расписание». Там перечислялись черты характера, хобби и давались какие-то туманные описания.
— Он точно невменяемый, — тихо сказал Кэм, опасливо поглядывая по сторонам.
В небольшой камере их окружал сплошной металл. Только задняя стенка отличалась — она была из гипсокартона, усиленная металлическими пластинами. Даже в грязный пол была вмонтирована металлическая сетка. Наверное, чтобы предупредить подкоп.
Ничего из окружавшего нельзя было использовать в качестве оружия.
Между двумя жёсткими койками, которые пленники никогда не называли кроватями, стояло ведро с водой, мочалкой и куском мыла. У каждого было своё одеяло. Рядом с массивной стальной дверью в стену был встроен хромированный унитаз. Туалетная бумага была одной из самых дешёвых.
Из посуды — пластиковые ложки и металлическая кружка.
Вот и всё. А теперь ещё и тексты.
— Хоть кто-нибудь пытался с ним справиться? — шёпотом спросил Остин.
Кэм, мечтая о сигарете, пожал плечами.
— Как? Я никогда его не видел. Насколько знаю, он никогда не открывает двери. Только когда прибывает новенький и… — Кэм сглотнул, глянул на Остина и отвёл глаза. — Когда он закидывал тебя сюда, то навёл на меня пистолет. И я… я впал в ступор. — Кэм невесело засмеялся. — Мне тридцать три, а я застыл, как какой-то, блядь, сосунок.
Остин нахмурился и огляделся в непонятно какой по счёту раз.
— А как он сюда доставляет еду? Как меняет воду?
В душе царил полный раздрай, но должно же быть что-то, что можно сделать.
Кэм резко кивнул в сторону стены, общей с соседней камерой.
— Двое парней рядом отказались что-либо отдавать или принимать. И Псих даже не удосужился постучать. По крайней мере в течение последней пары дней.
— Псих, — фыркнул Остин. — Подходит. И оригинально.
Кэм только сердито зыркнул:
— У тебя есть более подходящее имя? Ведь сейчас мы должны сосредоточиться именно на нём, на чёртовом имени.
Остин замолчал и снова уставился на листок бумаги в руке.
В итоге он предположил, что всем придётся играть какие-то роли, и чтобы сохранить рассудок, решил находить во всём положительные стороны. Судя по полученному заданию, похититель вряд ли собирался его убивать. Пока что. Ну или вроде того.
Нужно тянуть время, пока они не найдут возможность выбраться или пока их не найдёт полиция.
После нескольких дней в заточении выяснилось, что похититель был психически очень нестабилен. Мало того, что в один день, раздавая еду, он пожелал счастливого Рождества, так ещё и сказал всем расслабиться и взять несколько выходных, чтобы провести их с семьёй.
Вообще-то на дворе был февраль.
Ещё один факт: мистер Стоун теперь хотел, чтобы его звали мистером Коулдом.
Во время «праздников» он спускался в подвал, только чтобы принести еду и заменить в вёдрах воду. Вообще-то похититель делал это только для тех, кто не бастовал. И обращался немного лучше с теми, кто выливал старую воду в унитаз и держал ведро возле дверцы так, чтобы можно было просунув в отверстие садовый шланг налить в него свежую воду. Кэм с Остином принимали еду. Обычно это был куриный бульон, чёрствый хлеб и кружка тепловатого молока. Кстати, тарелки для супа были из картона.
***
Когда Остин взглянул на время, то игра, за которой он совершенно не следил, шла уже почти тридцать минут. Чтобы попасть домой к ужину, нужно было уходить где-то через час, чего совершенно не хотелось. Райли расстроится, если он нарушит обещание.