Постмодернистские игры вокруг нацизма и коммунизма - страница 8

Можно и еще сильнее уменьшить серьезность, можно и еще больше отдаться игре в ущерб социальной ангажированности — на умозрительной линии, условно проводимой от «Черного знамени» к «Автохтонам», роль следующей точки может играть роман Сергея Носова «Фигурные скобки» — лауреат премии «Национальный бестселлер» за 2015 год. Этот роман знаменателен тем, что, не обладая никакими бросающимися в глаза признаками интереса к политической истории, тем не менее имеет множество параллелей с «Автохтонами».

Как и в «Автохтонах», в «Фигурных скобках» мы видим героя, приезжающего в другой город, и оказывающегося там в атмосфере тайн и загадок, которые он то ли пытается, то ли не пытается разгадать, и в конце концов, ничего не разгадав, он уезжает — финальный отъезд героя и в «Фигурных скобках», и в «Автохтонах» обманывает желающего ясности читателя, посылая ему абрамовское «Потому что потому».

Впрочем, если приглядеться, в романе Носова можно увидеть слабые, совсем уже остаточные следы интереса к политическому — в романе среди персонажей можно увидеть и некий аналог кандидата в президенты России целителя Грабового, обещающего воскрешать мертвых, и мага, способного совершать политические изменения в далеких странах, и — как и в «Автохтонах» — намеки на тайные общества, устраивающие сверхъестественные эксперименты над человеческой личностью. Впрочем, как и в «Автохтонах», серьезно к этому лучше не относиться — может быть, сведения об экспериментах лишь фальсифицированы, может быть, все маги лишь шарлатаны. Мария Галина в «Автохтонах» несерьезно относится к истории, но очень серьезно к задаче доказательства невозможности ее реконструировать. В «Фигурных скобках» и эта задача затрагивается лишь поверхностно, в конце концов, действие романа происходит на съезде фокусников и экстрасенсов, и слишком серьезное отношение к их трюкам — дурной тон, а навеваемый ими флер таинственности — уже даже не литературный, а сценический прием.

И «Автохтоны», и «Фигурные скобки» служат примерно одной и той же метаидее — что при желании в мире можно увидеть много таинственного и чудесного, но при отсутствии желания невозможно доказать, что оно действительно есть — и в этом случае чудеса оказываются развлекательным трюком. Разница между двумя романами в том, что «Фигурные скобки» не пытаются даже и имитировать серьезные историко-политические и историко-культурные нарративы, и, если не считать некоторых «реликтовых» намеков, имитируют сюжеты совсем уже «фольклорные», вроде переселения душ.

Удивительным образом гармонично с изданием таких романов, как «Der Architekt», «Черное знамя» и «Автохтоны», совпал выход первого сезона американского сериала «Человек в высоком замке» — тоже своеобразной «игры» на темы фашизма. Разумеется, сравнивать культурные ситуации в России и США нельзя, и тем не менее есть одно поверхностное совпадение: в США, как и в России, по инерции испытывают некоторый интерес к теме гитлеризма, в сущности, уже не имея ни актуальных причин для этого, ни новых содержательных подходов к проблеме.

Формально сериал является экранизацией романа Филиппа Дика, написанного в 1962 году, то есть в эпоху, когда осмысление феномена нацизма казалось куда более злободневным — ведь еще в 1973 году Фромм создает знаменитый трактат о психологии Гитлера. Сам Филипп Дик, немец по национальности, питал, как и многие тогда, неподдельный интерес к теме и в одном своем романе говорил, что важнейшим достижением мировой культуры является советский танк Т-34, поскольку он спас мир от нацизма, а в другом романе позволял в мире будущего немцам занять господствующие позиции в ООН, то есть все-таки как бы давал Германии править миром. Кроме того, Филипп Дик писал свой роман в обстановке 60-х годов, когда зарождался интерес к мистическому опыту, наркотикам, буддизму, измененным состояниям сознания, — и потому идея, что истинная реальность проигрыша нацистов прикрыта иллюзорной реальностью их победы, тоже была и модной, и в некотором — не политическом, но культурологическом смысле — актуальной.