Постучи в мое окно - страница 8

— Ты прости, я на минутку. Можно, я побуду с ним… с грачонком?

— Конечно, можно! — щедро разрешил я, потому что прекрасно знал: папа тоже давно мечтал о нечто живом.

— Я немножко, пока ты учишь, — обрадовался папа, взял коробку с Гриней и поспешил к себе.

А когда я справился с уроками, мы с папой сидели на кухне и разговаривали. Я рассказал ему про все наши приключения. А потом папа рассказал мне о грачах.

Оказывается, они живут почти во всех уголках Советского Союза, а весной прилетают первыми. Гнездятся они огромными колониями и из года в год возвращаются на старые места. Грачи уничтожают вредных насекомых, очищают леса и поля, и что интересно — их можно научить разговаривать! Конечно, не так хорошо, как человека, но хоть несколько слов.

— Папа, а давай Гриню научим, — попросил я.

— А что, попробуем! Представляешь, приходим домой, а он нам: «Привет!» Или кто-то спрашивает, как его зовут, а он «Гриня!» Здорово?..

— Здорово! — согласился я. — А как его учить?

— Не так и просто, — признался папа. Надо ему каждый день повторять одно и то же, может, и научится, если не ленивый.

И он лучше всех! — восторженно воскликнул я.

— Даже за нас с мамой? — прищурился папа.

— Ой, что ты! Гриня лучше всех грачей.

— Если так — научится! — согласился папа и пошел встречать маму с работы. А я убрал на кухне, собрал на завтра портфель, подбросил Грине сыра — вдруг есть захочет! — и пошел спать.

Сегодня я заснул сразу. Даже не слышал, когда пришли родители. И всю ночь мне снилось, как мы с Гриней болтаем про все, про все на свете.

Теперь дни проходили быстро и весело. А с ними незаметно пролетели осень и зима.

Гриня стал уже совсем нашим и как только замечал кого-то, как выкрикивал свое приветственное «кр-ра-а!». Он заметно подрос, и только по клюву можно было угадать, что он молодой. У грачиной молодежи клювы покрыты небольшими коричневатыми перьями, а клювы взрослых — белые.

Грачи, ища пищу, часто втыкают клюв в землю, вот перья и вытирается.

Мы все время учили Гриню разговаривать.

Не скажу, что получилось сразу, но…

Однажды, когда я вернулся домой и бросил Грини привычное «Привет!» он не ответил.

— Гриню, ты не заболел? — взволновался я.

Гриня сидел на холодильнике и молча поглядывал на меня. Вдруг он приподнялся на цыпочках, вытянул шею, как петух, и крикнул:

— Кр-ри-ит!

— Что?! Что ты сказал? — не поверил я собственным ушам. — А ну повтори!

И Гриня повторил, да еще как!

Что здесь со мной случилось, я сейчас и не вспомню. Помню только, что я носился по квартире и кричал:

— Ура! Гриня говорит! Вот так Гриня!..

На радостях я угостил Гриню немалым куском папиной колбасы — на завтрашний завтрак — и помчался во двор делиться новостью.

— Выдумываешь! — не поверили ребята, когда я рассказал про Гриню.

— Пошли, сами услышите! — предложил я, и мы вместе помчались ко мне.

Как только мы переступили порог и даже не успели поздравить Гриню, как услышали: — Кр-ри-ит! Кр-ри-ит!

Гриня, наш умница, приветствовал моих товарищей.

Теперь все поверили. И хотя Гриня не очень разборчиво произносил свой «привет», но он в конце концов птица, а не человек. Вон сколько людей неправильно говорят и переучиваться не хотят! Поэтому Грине можно простить.

Мы окружили его и начали наперебой говорить ласкательные слова.

— Довольно! — остановил нас Сергей. — Разбалуем его, и он дальше не захочет учиться.

— Захочет, захочет, — затараторила Витуня. — Он такой хороший! — Она погладила Гриню.

А он вскочил ей на плечо, ибо давно уже этому научился, и благодарно потерся о ее щечку.

— А давайте его во двор вынесем, — предложил Славик. — Он уже хорошо летает, пусть погуляет на свободе!

— Не выдумывай! — возмутился я. — А если удерет куда-нибудь, тогда что?

— Не удерет, не удерет! — зашумели все, поддерживая Славка. Такой умный не удерет.

Если бы кто знал, как мне не хотелось рисковать Гриней! И отказывать друзьям не хотелось еще больше. Поэтому я согласился. Но попытался еще раз отговорить ребят.

— А он не простудится? — колебался я. — На улице еще снег.

— Не крути! — все поняли мою хитрость. — Ты сам знаешь: для грачей снег — ничто. Пойдем!