Потаенное наслаждение - страница 10

— Я тоже.

Печально, но слова эти не были ложью.

— Вообрази, что я твой враг, и покажи, чему уже научилась. Нападай, — сказал Чарльз, и так они и сделали.

Ему потребовался пятьдесят один пластырь прежде, чем ночь закончилась. К счастью он был в хорошей форме.

Черная ярость поглотила Данику при воспоминании об Аэроне, Люциене и Рейесе — она сглотнула. Рейес! — мелькнуло в ее мыслях. Ее похитители, ее мучители. Люди, которых она должна ненавидеть всеми фибрами души. Она ненавидела всех. Кроме одного.

Рейеса.

Глупая девчонка.

О нем она постоянно мечтала. Во сне, наяву — не имело значения. Он всегда был в ее мыслях, словно образ его был выжжен там.

Порой он даже побеждал монстров из ее кошмаров. Он нападал, они неистово отбивались, и кровь лилась реками. После он всегда приходил к Данике, израненный и терпящий боль. Без колебаний она обнимала его. Он бы целовал ее везде — медленно, так медленно — скользя языком по всем изгибам ее тела, каждым прикосновением ставя новое клеймо.

С каждой проведенной с ним секундой во сне она жаждала его все сильней, пока он не стал всем, чего она хотела, в чем нуждалась. Он стал для нее важнее воздуха. Он как наркотик, как худшая форма зависимости.

Что со мной?

Он выкрал ее без причины, держал ее семью в плену. Он не заслужил ее страсти! Почему же она так отчаянно жаждет его? Он был красив и опасен, но и другие мужчины обладали красотой. Он был силен, но он воспользуется этой силой против нее. Он был умен, но не подавал ни малейших намеков на чувство юмора. Он никогда не улыбался. Все же она никогда так не хотела другого мужчину, как Рейеса.

Как и у Джилли, у него были темные волосы, темные глаза и смуглая кожа. Оттенка меда смешанного с шоколадом. Он также обладал той манящей чувственностью, словно изведал самый болезненный оттенок любви и заклеймен им навсегда.

Однако схожесть на этом заканчивалась. Рейс был высок и мускулист как воин. Он носил больше кинжалов, чем она одежды, они были повсюду: за спиной, на запястьях, щиколотках и бедрах, а также за поясом. Каждый раз, когда она его видела, он был покрыт боевыми ранениями, порезами на руках и ногах, а на лице красовались синяки. Он был солдатом до мозга костей.

Как и все они — Повелители Преисподней — как они себя называли.

Повелители Кошмаров — так их называла она, за все пугающие сны, что приходили к ней.

У Аэрона были черные крылья, и он мог летать, как птица — или волшебный дракон из легенд.

У Люциена — разноцветные глаза, что гипнотизировали перед тем, как он исчезал, словно его тут и не было. Невероятно сладостный аромат роз всегда исходил от него.

Какими магическими способностями владел Рейес, она не знала.

Все что он знала — однажды он ее спас. Он бился со своим другом за нее. Почему? Она могла только гадать. Почему он скорее причинит вред своему другу, чем ей? Почему он смотрел на нее так, словно она была единственной причиной его существования? Почему после этого он отпустил ее, опять?

Имеет ли это значение? Он — один из них. Монстр. Не забывай.

Новый звонок ворвался в ее мысли.

— Девчонки! — крикнул Энрике.

Джили застонала.

Даника потерла шею. Передышка закончена. Она выпрямилась. Краем глаза заметила, как один из ее клиентов взмахнул рукой, требуя внимания. Обращаясь к Джилли, она сказала:

— Я буду у тебя в… четыре тридцать завтра утром? Нормально?

— Лучше в пять. Да, я буду усталой, но готовой.

Джилли отвернулась и подхватила напитки.

Даника двинулась с места. Последовали десять минут обслуживания Братцев-Птенчиков, которые, по крайней мере, вытеснили Рейеса из ее мыслей.

Дважды Птенчик № 1 ронял свою вилку и требовал принести ему новую. А Птенчик № 2 просил налить ему еще кофе. Потом понадобилась чистая салфетка. Когда она попыталась уйти, выполнив последнее требование, Птенчик № 2 схватил ее за руку, его прикосновение превратило ее нервы в лезвия бритвы.

Она не оттолкнула его — каждый пенни на счету, каждый чертов пенни — но вежливо поинтересовалось, чего он желает, и освободила руку.

— Мы хотим поговорить с тобой, — сказал он, снова протягивая к ней свою лапу.

Он отступила. Коснись он ее еще раз — она может и ударить. Незнакомцам не позволено прикасаться к ней.