Потерянные годы - страница 58

  — Не сомневаюсь, кто она?

  Констебль покачал головой. «Сумка была в кустах. Должно быть, его бросили, неизвестно кто.

  Версии этой сцены уже проигрывались в голове Резника.

  Сумочка была пластиковой, мятой, блестящей черной. Внутри было несколько салфеток, смятых и использованных, губная помада с надписью Evening Rose, три Lillet, пачка презервативов с двумя оставшимися, маленький коричневый дневник, в котором мало что было написано — записи, которые Резник узнал как названия пабов, горстка имен — на обложке, на странице, озаглавленной «Личные данные», она написала: «Мария Джейкоб», рост пять футов три дюйма, карие глаза, каштановые волосы, дата рождения не указана, адрес в Арнольде.

  Резник вспомнил фотографию, которую Рейнс принес из пустой комнаты Мэри Макдональд: две женщины на переднем плане в Грейт-Ярмуте улыбаются и щурятся от солнца. Мэри и Мари.

  — Ее порезали, — сказал констебль. «По лицу. Здесь."

  Кончиком указательного пальца он провел линию по диагонали вниз от мочки уха почти до ямки подбородка.

  «И избили. Постучал довольно плохо. Когда я нашел ее, этот глаз, он был почти закрыт.

  Резник кивнул, ясно представив это. — Никаких следов оружия?

  Молодой констебль покачал головой.

  «Дайте свету полчаса, может, чуть больше. Тогда организуйте поиск. Тщательный. Каждая травинка. Если оружие здесь, мы хотим, чтобы его нашли.

  Они могли смыть запекшуюся кровь и грязь, заменить кровь, уменьшить боль; чего они не могли сделать, так это избавиться от страха.

  — Не знаю, — сказала Мари с таким мягким акцентом, что Резнику пришлось наклониться к ее лицу, чтобы услышать. — Я не знаю, кем он был.

  Ее губы распухли и потрескались.

  «Знаешь, я встречался с ним раньше. Мы были на поле для гольфа по делу, когда он начал бить меня без всякой причины».

  Она жестом показала, что у нее пересохло во рту, и Резник взял стакан с прикроватной тумбочки, мягко, как только мог, одной рукой приподняв ее голову, чтобы она могла пить через изогнутую соломинку.

  — Нет, — сказала она, голос почти исчез. «Я никогда не знал его. Никогда не видел его раньше».

  Когда Резник держала перед собой фотографии, она моргала и едва качала головой. Воскликнула она. Резник сидел там, пока медсестра не хлопнула его по плечу, после чего он ушел.

  — Веришь ей, Чарли?

  "Нет, сэр. Не совсем. Конечно, она может говорить правду, но нет, я не думаю, что она рассказывает нам все, что знает.

  — Просто предчувствие или у тебя есть что-то большее?

  "Просто ощущение."

  Скелтон стоял у окна и смотрел наружу. Внизу ряд закрытых гаражей, фабрики с поднятыми крышами и несколько аккуратных улиц с муниципальными домами за ними. На среднем расстоянии к небу упирались прожекторные башни обоих футбольных полей. Еще дальше — зелень одинокого холма. — Приор, — сказал он, возвращаясь в комнату. — Ты думаешь, что Рейнс мог быть прав.

  Прямо как Рейнс: это даже не вызвало улыбки.

  — Не хочешь, не так ли, Чарли?

  "Может быть нет."

  «Твоих методов не больше, чем моих».

  "Нет."

  — Но через несколько часов после того, как мы подняли его, обе женщины, по словам Рейнса, могли уронить его туда… — Скелтон покачал головой. — Одна в больнице, перепуганная до полусмерти, а другая… Ну, мы же не знаем, где она вообще, да?

  «Манчестер», — сказал Резник. — Они все еще проверяют.

  — Будем надеяться, что на успех.

  Резник подумал о лице Мари Джейкоб и помолился, чтобы инспектор был прав.

  «Пара полицейских проверили ее адрес, — сказал Скелтон. «Ничего полезного там нет. Но тогда они бы не смотрели твоими глазами.

  — Я выйду, — сказал Резник. "Вынюхивать."

  Скелтон кивнул, слегка потянув за манжеты рубашки, прежде чем снова повернуться к окну. Когда он подавал заявление о переводе, соглашаясь на повышение, он не осознавал, насколько все будет по-другому, менее чем в сотне миль к северу и недалеко от Трента. Как трудно вписаться. Он надеялся, что, как обычно предполагала его жена, он не допустил одного из главных просчетов в своей жизни.