Повелитель Ночи - страница 57
Повелитель Ночи знал, что не может управлять астропатом. Он не мог вынудить псайкера послать сообщение от своего имени, а также не мог узнать, если бы только не нашел второго диспетчера, послано ли известие вообще. Сахаал был один среди неизвестного города, поэтому не имел права проявить ни капли доверия.
Вот поэтому он нашел единственный способ, который позволил бы ему выполнить задуманное. Единственную гарантию. Один шанс, что его послание будет послано во всех направлениях, независимо от желания и усилий астропата.
Ублюдок. Жестокий, проклятый варпом ублюдок!
Сахаал вставил свое сообщение в момент гибели псайкера, в миг псионического коллапса, когда формировался смертельный крик отлетавшей души.
Ублюдок Сахаал скормил псайкера варпу, удостоверившись, что его лицо и слова окажутся последними вещами, понятыми беднягой в этой жизни. Именно они и станут наконечником смертельной волны...
Как далеко могло распространиться сообщение? Как глубоко в варп смог улететь крик ужасной смерти псайкера?
Я — Зо Сахаал, Мастер Когтя...
Снова и снова.
Мита продолжала биться в конвульсиях на полу офиса Ородая, собирая всю силу воли для восстановления умственной защиты. Оборона формировалась в ее разуме как штормовые щиты. Потом Мита сосредоточилась и начала медленно перемещать пульсирующий сигнал вне пределов своего разума.
Ей стало чуть легче, и она смогла перевести дух.
Боль и страх отступали, исчезал и благоговейный трепет перед первым страшным ударом. Сортируя перепутанные чувства, дознаватель смогла добиться в своем разуме некоторого порядка.
Теперь окружающий варп стал спокойным бассейном с нефтью, по крайней мере, Мите так казалось. Смерть астропата виделась легкой рябью в центре, от которой расходились небольшие концентрические волны. Девушка смогла приблизиться и ясно увидела весь процесс, которым насладился Повелитель Ночи; она оказалась болезненно впечатлена его силой: сложная фрактальная симметрия — каждый маленький компонент являлся точной копией единого целого, каждый круг нес в себе тень, нес в себе эхо, нес информацию о недавно содеянном.
Заглянув внутрь, Мита проникла сквозь уменьшающиеся кольца и нашла в себе силу исследовать и ощутить на вкус призрак Повелителя Ночи. А ведь еще недавно она не была способна даже приблизиться к нему. Все было так, словно ей подарили досье на врага: первоначальный снимок ослепил ее, но, когда яркость стала пропадать, когда она привыкла к слепящему сиянию, дознаватель смогла увидеть каждый аспект противника.
И невероятно, какой гнев держал Сахаал в душе!
Под всеми слоями лежала потеря. Яркий сгусток, часто становящийся полночно-темным, плавал, словно кракен, в океане гнева.
Он что-то потерял. Нечто любимое. То, чем он гордится и дорожит, как святыней.
Он потерял — и это его расстраивает. И он совсем один.
С точностью, которую Мита изо всех сил старалась поддержать, она начала отгибать эхо-слои врага, прекрасной, но быстро исчезающей копии Повелителя Ночи. Дознаватель немедленно обнаружила целый лес эмоций, похороненный глубоко под слоем времени и барьерами самоотречения.
Мита потрясенно перебирала их:
Амбиции.
Неуверенность.
Расстройство.
Одиночество.
Подозрение.
Паранойя.
Власть.
Она отстранилась от этих чувств, внутренне задыхаясь. Вышла из транса и обнаружила себя в отчаянных объятиях Винта, защищающего могучими руками свою повелительницу от непонятной угрозы. Все еще не вполне придя в себя, Мита рассеянно поблагодарила помощника и отерла рот. Разум продолжат содрогаться и пульсировать от последствий недавнего удара.
Наблюдать сознание Повелителя Ночи — даже сквозь туман теней и эхо — это как внезапно увидеть ментальную карту самого себя.
Снаружи офиса Ородая было столпотворение. Повинуясь инструкциям Миты и своей преданностью, Винт вынес ее через узкую дверь вестибюля, где безжизненно сидели сервиторы командующего, лишенные приказов. Их человеческие копии — помощники и писцы, чьи начальники отправились на войну, — столпились в углу комнаты, где старый вьюспекс передавал Гражданский Канат Веры — плохонькую картинку и сообщения с мест событий. Иногда виндикторы радостно вскидывали кулаки в воздух, и Мита с холодеющим сердцем приказала поднести себя поближе. Она уже могла представить, что они видят.