Повествование вардапета Аристакэса Ластиверци - страница 6

Гораздо интереснее проследить за мыслями историка когда он повествует об армяно-византийских отношениях. Современник и очевидец того, как Византийская империя дипломатическими средствами и силой оружия смогла наконец захватить значительную часть армянских территорий, Аристакэс, казалось бы, должен был выступить ярым противником византийского владычества. Однако его отношение к Василию II, который на протяжении двух десятилетий вел борьбу за овладение Тайком и создал предпосылки для дальнейшего захвата Анийского царства, не оправдывает это предположение.

Выше говорилось, что в главе I «Повествования» речь идет о том, как был убит Давит Куропалат, причем грузинские феодалы, отравившие Давида под пасху 1000 г., были спровоцированы не кем иным, как Василием II.

Симпатии Аристакэса целиком на стороне Давита: «был он могучий и щедрый созидатель, пекся о бедных и воистину [воплощал] мирное начало, ибо в его время каждый отдыхал под своим виноградным кустом и смоковницей» (стр. 56). Автор с удовлетворением отмечает, что убийцы «блаженного мужа» понесли заслуженное наказание; он явно догадывается, кто стоял за спиной отравителей: тайские азаты «задушили блаженного мужа, ибо были недовольны его действиями и уповали на обещания, данные до этого императором» (стр. 56). И тем не менее историк не порицает Василия II, бесстрастно повествует об административных мерах, проведенных в отошедших к Византии провинциях, и завершает рассказ сообщением, что после этого Василий мирно пустился в путь и прибыл в свой царственный город Константинополь. «Это было в 450 году (армянской эры, т. е. 1001-1002 г. нашего летосчисления.— К.Ю.), и в стране на 14 лет воцарился мир».

В 1021 г. Василий совершил новый поход на Восток, чтобы утвердиться в завещанных ему Давитом Куропалатом областях. Грузинский царь Георгий I оказал византийским отрядам сопротивление. Началось ужасное побоище, жертвой которого явилось мирное население захваченных городов и сел. Со свойственным ему жаром Аристакэс рисует страшную картину резни, учиненной византийскими отрядами. Но эти бедствия вызваны, по его мнению, богохульством грузин либо обусловлены жестокостью «западного войска, набранного из диких племен». Сам же император выступает в роли грозного мстителя, защитника своих законных интересов: «Боже, где твое милосердие! Сколь безжалостен приказ императора! Но и свершенное не смягчает его гнева, он вновь и вновь поднимает десницу, чтобы умножить эти бедствия новыми!» (стр. 62). Вообще же Василий для нашего автора — «могущественный император, постоянный победитель в войнах, подчинивший множество стран, увлеченный подвигами мужества» (стр. 71).

Аристакэс превосходно осведомлен о том, что в 1021 г. армянский царь Йовханнэс-Смбат завещал Анийское государство византийскому василевсу. Более того, он с безнадежностью заключает, что то была «грамота о гибели Армении!». И при всем этом — откровенный пиетет к памяти автократора. Все это заставляет думать, что во времена Василия II и Константина VIII византийская дипломатия предпринимала настойчивые и небезуспешные попытки уверить армянскую знать в дружественных намерениях империи. И если, основываясь только на интересующем нас памятнике, о подобных шагах можно лишь догадываться, то у Матфея Эдесского (завершившего свой труд, собственно основную его часть, в 1136 г.) сохранилась выразительная реплика. Матфей рассказывает, что накануне смерти Василий призвал к себе будущего Константина VIII и обратил его внимание на Армению, дабы тот «отечески покровительствовал этому народу»[16]. Матфей сохранил отголосок тех настроений, которые у Аристакэса нашли лишь опосредствованное отражение. Впрочем, и в «Повествовании» мы находим отрывок, который призван иллюстрировать дружелюбное отношение последних императоров Македонской династии к Анийскому царству. По словам автора, накануне смерти император Константин VIII вызвал к себе армянского иерея Кюракоса, вручил ему грамоту по поводу Армении и сказал: «Доставь это письмо, передай царю Армении. И скажи ему, что нас, как и всех смертных, достиг зов смерти, поэтому, мол, возьми свою грамоту и передай царство сыну своему, а сын твой — своим отпрыскам навечно!» (стр. 80). Кюракос же, заключает автор, припрятал грамоту, затем продал ее Михаилу IV, став виновником величайших бедствий армянского народа.