Поющий на рассвете - страница 25

— Кажется, малыш кое-что решил за летние каникулы, мой рогатенький.

— Наверное, — промямлил тот. — Но ты же все равно уйдешь от нас…

— Я бы с радостью остался, — улыбка Идзуо померкла, он вздохнул. — Ты даже не представляешь, с какой радостью. Но это невозможно. Я — единственный наследник.

— Я понимаю, тебе нужно продолжать род. Дадут жену…

— И вертись, как хочешь, да-да, — Идзуо снова усмехнулся. — Я уже знаю даже, кто будет эта несчастная.

— Почему несчастная?

— Потому что две лисы в одной норе… неважно, рогатенький, просто прими как данность.

— Хорошо. Но ведь пока ты с нами?

— С вами. Богиня, как же это хорошо звучит, — промурлыкал китсунэ, укладываясь на минотавра без зазрения совести и обвивая хвостами и его, и сирина, который сразу вцепился в хвост и улыбнулся во сне.

========== Глава пятая ==========

Комментарий к Глава пятая

“Скучать по вас” и “скучать по вам” - равнозначные формы, первая считается несколько устаревшей, но используется одинаково часто со второй. НЕ НАДО ЭТО ИСПРАВЛЯТЬ! В конце концов, авторы тоже не идиоты, правда? И в учебники, словари и прочее заглядывают.

Утро принесло сирину немало смущения, хотя неловкости он почему-то не испытал, проснувшись в тесных объятиях двоих взрослых во всех смыслах мужчин. Он завозился, пытаясь выбраться, на что Идзуо сразу же отреагировал.

— Куда ты, птичка?

— А… ну-у-у… — Леонт покраснел так, что выглядывающие из волос ушки просто засветились.

— Для этого не обязательно сбегать в ванную, — шепотом промурлыкал китсунэ. — Мы не тронем тебя, но посмотреть… М-м-м, не лишай нас такого праздника, пернатенький.

Леонт заалел еще больше, но потом все-таки согласился порадовать их интересным зрелищем. Они в самом деле не коснулись его даже пальцем, но взгляды были красноречивее ласк и слов. И казались едва ли не вещественнее, чувствуясь на коже обжигающими поцелуями. Леонт не смог длить свое удовольствие долго, а оргазм был бурным, после него на сирина словно пуховая перина упала. Он даже не сопротивлялся, когда его взялись обтирать в четыре руки.

— Он просто прелесть, — Идзуо облизывался узким длинным языком.

— Да вы оба прелести, — прогудел Менедем, усмехаясь. — Ну, подъем, через полчаса нам выходить, я сейчас быстро разогрею завтрак, а вы умывайтесь.

В аудиториях их встречали сокурсники, радовались, расспрашивали о каникулах и делились своими подробностями отдыхов. Пока что настроение у всех было светлым и позитивным.

Несколько дней спустя все втянулись в учебную рутину. Преподаватели не щадили юные и не очень юные мозги студентов, вдалбливая в их головы знания и требуя их понимания. В жизни самой необычной троицы академии изменилось мало что. В основном, то, что Леонт все чаще позволял себе касаться китсунэ и минотавра, не шарахался от объятий и не старался из них выбраться поскорее. Оба слишком хорошо держали себя в руках, чтобы это можно было счесть нарушением запрета.

— Это невозможно, — жаловался Идзуо по вечерам. — Столько задавать на дом — это жестокость.

— Терпи, последний курс, — подбадривал Менедем.

Леонт только вздыхал, представляя, как будет корячиться над заданиями сам через два года.

— Вот именно, последний, — ныл Идзуо еще больше. — А задают так, словно четыре года ничего не давали.

Потом и ныть стало некогда и не оставалось на нытье сил и желания. До промежуточной аттестации дожили каким-то чудом. И благодаря прислуживающим духам, готовившим и убиравшимся в доме — на это тоже не было сил даже у стожильного Менедема, из которого преподаватели, получив добро директора, тянули эти самые жилы, как заправские палачи.

— М-м-му, — выл минотавр порой на все вопросы, тупо мотая головой. — Не помню, не учил, не проходили.

Преподавателей это не останавливало, и бедняга впрягался снова, зарываясь в учебники и справочные материалы по кончики рогов. Домой он приползал и падал безвольной тушей, не откликаясь даже на тормошения Идзуо.

Зато короткие пост-аттестационные каникулы они провели, практически не выбираясь из постели: сначала отсыпались, потом занимались сексом так, что искрило и магия волнами прокатывалась по дому, цепляя и Леонта. Сирин за эти каникулы извел три банки мази, зато от мозолей все-таки оказался избавлен.