Пожиратель снов - страница 22

Папа рухнул на диван.

Он сжался в комок, напоминал высохшую оболочку себя. Его глаза дико вращались под закрытыми веками.

— Где ты была? — спросил голос. Я повернулась и увидела Марлин, выходящую из ванной, поправляя юбку.

— Отлично, — сказала я. Желание Марлин узнать все было тем, чего мне не хватало в этот миг открытий. — А как же «Я умираю и не могу встать»?

— Я выздоровела, — сказала она. — И я забыла принести лекарства папы вчера, — она кивнула Кену. От радости на ее лице я сжала кулаки, но ее улыбка сменилась хмурым видом при виде папы. Он уткнулся лицом в ладони, раскачивался и бормотал. — Что ты сделала с папой?

— Ничего, — я тут же стала защищаться. — У него просто было очередное помутнение.

— И все? — едко спросила Марлин. Я подавила желание извиниться и объяснить. Чем меньше Марлин знала о Хайке, тем лучше. Я не хотела, чтобы он лез к моей семье.

Марлин вздохнула. Она прошла мимо меня и обняла папу с любовью.

— Ты не можешь бросать его одного.

— Он не ушел один, — сказал Кен. — Я видел, как он ушел. Я не знал, что это проблема. Хераи-сан вел себя нормально.

Марлин приподняла бровь, глядя на Кена.

— И кто это? — она пронзила меня взглядом в стиле мамы.

— Его зовут Кен, — сказала я.

Как объяснить, чтобы Марлин не выдумала дикостей? Я не пускала мужчин сюда. Кен был первым из не родственников из всех, кого Марлин видела при мне за годы.

Кен и Марлин смотрели на меня, требуя то, что я не могла дать.

— Он помогал мне с опекой папы.

Марлин кивнула Кену, окинула его взглядом, словно он был тканью для клиента.

Ноздри Кена раздулись.

— Ты — сестра Кои? — его глаза потемнели. — Что знаешь о баку и Тех?

Рот Марлин застыл открытым от удивления.

— Прости, что? — сказала она.

«Точно. Мне пора вмешаться», — я не хотела, чтобы она получила кучу бреда с утра.

Нам нужно было сходство с нормальным. Я хорошо умерла подражать. Я изображала всю жизнь.

— Кен — ученик японского в колледже, — сказала я. — Ему нравится эта работа, — я посмотрела на Кена, чтобы он поддержал меня.

— Пусть постарается помочь моему отцу, и проблем не будет, — сказала Марлин.

— Это я и хотел, — вежливо сказал Кен.

Марлин хмыкнула. Она провела ладонью по шее и спине папы, шепча на японском. Через миг папа перестал раскачиваться и устроился на боку на подлокотнике с подушкой.

— Кои, — сказал он. Я подошла к нему и опустилась на колени. Но он не дал коснуться его руки. — Нет, — процедил он. — Не трогай меня. Фрагменты дракона…

Я села на пятки, ощущая боль. Глаза папы затуманились. Морщины окружили уголки его рта.

— Я знаю, зачем ты пришел сюда, — сказал он Кену. Он говорил на английском, и ему было неудобно, как при спорах с мамой. — Я ощущаю водного дракона в фрагменте сна Кои. Ты понимаешь, о чем я?

Я повернулась к Марлин, попыталась изобразить удивление, какое было у нее.

«Теперь мы больше напоминаем нормальное».

Кен кивнул, скрывая эмоции.

Папа сжал кулаки на коленях.

— Я не… я не смогу уснуть, — сказал он. Он опустил голову, вдыхая так, словно его грудь сдавило.

— Пап? — Марлин погладила его кулак, потирая его и расслабляя ладонь. Гнев проступил пятнами на ее щеках, черта Пирсов. — Не сдавайся заблуждениям. Для него плохо…

— Дай закончить, Мару-чан, — сухо сказал папа на японском.

Кен опустился на колени возле меня, ноги заняли позу сэйза.

— Слушаю, сэр, — сказал он.

Взгляд Марлин мог растопить стекло.

— Когда я покинул Аомори, — сказал папа, глядя на Кена, — Те только обрадовались, а остальные не верили в разговоры о крови.

Молчаливый папа рассказывал такое на английском. Кену, незнакомцу. Это обижало.

— Я никак это не исправил, — продолжил папа. — А потом женился на человеке. И она родила детей.

— Человеке? — сдавленно повторила Марлин.

— Они ничего не знают. — Кен не скрывал неодобрения.

Папа нахмурился.

— Им лучше жить без знаний с людьми, чем жить так, как принимают с кровью Тех.

— Кои переживает сны других людей. Вы оставили ее уязвимой без советов? Без объяснений?

Плечи папы опустились.

— Я думал, это было… по силам.

«По силам?».

Я подавила всхлип. Или смех? На вкус было как кислая хурма. Все те уроки, которые я пропустила, чтобы не задеть случайно кого-то. Фрагменты людей, размывающие всех вокруг меня. Я не знала порой, была ли реакция моей или от фрагмента другого человека. Я вспомнила, как меня раз за разом тошнило в туалете, когда я ощущала фрагменты умирающей матери, и как сны Лисы о ее папе вызывали боль, желание сорвать кожу, как кожицу лука.