Проснулся от того, что силуэт чёрный ему солнце заслонил. Только глаза мутные видать, рыбьи. Пепе обрез вскинул, курки взвёл, нажал. Осечка.
— Господи Иисусе… Гринго… — сказать только успел. Тут же верёвку на него накинули, связали крепко и на лошадь погрузили.
Эту историю Пепе Гонзалес рассказал мне, пока ждал приговора в тюрьме Сан-Антонио, и больше всего он жалел, что человека в храме застрелил. Но никакие раскаяния ему не помогли. Пепе Гонзалеса повесили, а я, Джеймс Ти Хэнкс, вышел и записал эту историю, и Бог мне судья, если хоть слово из неё я выдумал.