Правила для любовницы - страница 9

часов, — ответила она с насмешливым раздражением.

— Мне тридцать восемь, — сказал он с негодованием. — Вам не может быть больше двадцати двух лет.

Чайник свистнул, и она вскочила, чтобы снять его с крючка.

— Вы уверены, что не желаете чашки чая, сэр Бенедикт? Нет смысла переводить зря кипящий чайник, не так ли?

— Нет, благодарю вас. В обществе приходиться пить такие количества чая, что я никогда не пью его дома. — Он протянул свой бокал. — Виски вполне достаточно, думаю.

Кози помедлила. Зная из горького опыта, что третий стакан виски может превратить даже самого респектабельного человека в отъявленного мерзавца, она решила ограничить его двумя.

— Это будет третий стакан, сэр, — мягко напомнила она ему. — Вам лучше притормозить.

— Почему? — возмутился он. — Что-то не так с вашим виски?

Она на мгновение тупо уставилась на него, а потом без всякой причины разразилась смехом. Снова ее смех оказал тревожащее влияние на его физиологию. Со слезами на глазах она откупорила бутылку.

— Вы заработали свой третий стакан, получайте. «Что-то не так с вашим виски?» — передразнила она, наливая.

Она снова села на приступок и вытерла текущие глаза уголком фартука.

— Это как раз то, что Сэнди сказал бы, чтобы выманить у меня третий стакан. Он всегда мог заставить меня смеяться, Сэнди. Боже, прости меня, я скучаю по нему все больше.

Бенедикт чувствовал себя нелепо завидующим неизвестному Сэнди.

— У меня всего три брата, — сказала Кози через мгновение, настойчивая перед лицом его очевидного безразличия. У человека было лицо, похожее на резной мрамор. — Они ценили, как я готовлю, — с упреком добавила она. — Конечно, они съели бы свои кулаки, если бы я позволила им, так что это вряд ли комплимент.

Бенедикт был доволен.

— Понятно. Сэнди ваш брат?

— Один из трех, — повторила она.

Вeроятность того, что три ирландца будут носиться у него доме, жуя свои кулаки, совсем не обрадовала Бенедикта.

— Они в Ирландии? — спросил он обеспокоенно.

— Нет. Ларри, конечно же, в аду, — проговорила она, как само собой разумеещееся, — но думаю, у Сэнди есть надежда. Во всяком случае, я на коленях молю за них Бога. Они служили в 54-ом, Собственном герцога Келинча пехотном полку. Вы знаете такой?

— Да, конечно. Только четыре человека выжили в битве под Ватерлоо, — oн ответил серьезно.

Она кивнула:

— Мой отец был одним из них. Сейчас он в Индии с двумя сотнями новобранцев. Ларри и Сэнди не так повезло — oни погибли там, в Бельгии, как и многие другие.

— Извините, — искренне произнес он. — Особенно в отношении бедного Ларри.

— Они были военными, — просто сказала девушка. — Вы были в Ватерлоо?

— Только как наблюдатель. — Бенедикт поднял свой стакан. — За солдат Келинча.

Тост принес ему беспрецедентный четвертый стакан виски. Напиток, казалось, развязал гостю язык, что ей понравилось. Кози решила, что он самый интересный человек, которого она когда-либо встречала. Она могла бы говорить с ним всю ночь, eй совсем не хотелось спать.

— Вы сказали, что у вас три брата.

— Мой младший брат сейчас на пути в Индию. Дэнy всего восемнадцать, ягненкy. Когда вы постучали, я испугалась, что курьер принес дурные вести.

Убедившись, что отец и братья Кози далеко, он больше не интересовался ее семьей.

— Как давно вы знакомы с лордом Скелдингсом? — резко переключился он.

— Скелдингс? — удивленно переспросила она. — Это который из них?

— Сколько их было? — хотел он знать.

— Слишком много, — откровенно призналась она. — Еще один лорд, и я уезжаю в Америку.

Бенедикт нахмурился.

— Лорд Скелдингс — владелец этого дома, мисс Кози.

— Неужели? Все было сделано через агентов, — объяснила она. — Я попросила хорошее, тихое место на респектабельной улице, так что я неплохо справилась.

— Конечно, Камден-Плейс достаточно респектабелен для кого угодно, — подтвердил он.

Она сморщила лоб.

— Однако непомерно крутo, полагаю?

— Да, но ходить в гору — хорошее упражнение.

— Я имела в виду арендную плату. — Она засмеялась. — Вы не думаете, что это непомерно? Англия — дорогое место, все непомерно.

— Конечно, не все, — пробормотал он. Строго говоря, невозможно, чтобы