Правила Реннера - страница 10

— Уже довольно поздно. Ты хочешь принять душ сейчас или утром перед школой? — спрашиваю я, глядя, как она устраивается под одеялом.

— Завтра.

Она улыбается своему телефону, и он освещает её черты лица. Мне бы хотелось, чтобы она делала это почаще. Не то фальшивое дерьмо, которым она меня сегодня ослепила.

Я тянусь к пульту и выключаю телевизор. Пока Элма пишет, я роюсь в своей сумке и достаю расписание, которое распечатал для неё, когда получил документы о переводе из другой школы. Я кладу бумаги на кофейный столик и скрещиваю руки на груди.

— Твоё расписание, — произношу я с ноткой раздражения в голосе.

Когда она продолжает игнорировать меня, я вырываю телефон из её рук и снова кладу его в карман.

— Эй! — кричит она, глядя на меня снизу-вверх, её ноздри раздуваются от ярости. — В чём твоя проблема?

— Прямо сейчас? В тебе. Ты чертовски грубая. Мне трудно смириться с тем, что мой друг вырастил такого несносного ребёнка, — огрызаюсь я, это совершенно не в моём характере. Обычно я спокоен, когда дети пытаются вывести меня из себя.

Но с ней?

Она выводит меня из себя.

— Как думаешь, у кого я этому научилась? — огрызается девушка в ответ. Однако яд пропал, и на мгновение показалось, что она вот-вот заплачет.

Мой гнев тут же гаснет. Я сажусь на кофейный столик и протягиваю ей бумаги.

— Я просто хочу, чтобы ты была готова завтра. Это большая школа, и ты начинаешь обучение в середине года.

Она сглатывает и коротко кивает мне, прежде чем взять расписание.

— Ненавижу математику.

— Ты хорошо разбираешься в математике, — бросаю я вызов. — Одни «А» до прошлого семестра. К концу семестра ты опустилась до «С». Но обычно ты отлично учишься по математике.

— Сталкер? — Элма не поднимает на меня глаз и прикусывает губу, изучая расписание. — Что это за последнее занятие?

— Административный помощник офиса. В основном ты будешь помогать секретарю, методисту и мне. Подготавливать заметки для студентов и преподавателей. Файловые материалы. Такие вещи.

— Скучно, — ворчит она.

— Будет так или оркестр. — Я игриво выгибаю бровь, глядя на неё.

Девичьи губы кривятся в одну сторону, и она смотрит на меня с полу-дружелюбной улыбкой.

— Это будет просто замечательно. Но курс повышенной сложности по алгебре и тригонометрии? Неужели?

— Когда я разговаривал с твоим методистом из старой школы, она заверила меня, что ты более чем способна. Ты прекрасно справишься. Только постарайся не влюбляться в тренера Лонга. Это станет проблемой. — Я подавляю смешок, потому что тренер Лонг — нелюдим, и его беспокоит, что половина учеников и учителей следует за ним повсюду, как потерявшиеся щенки.

— Не волнуйся. Я не люблю старых чудаков. — Она поджимает губы и протягивает мне ладонь. — А теперь можно мне забрать свой телефон?

Я достаю гаджет из кармана и снова отдаю.

— Я снисходителен здесь, дома, но ты не можешь пользоваться телефоном в классе. Убедись, что так и будет. — Мой тон грубый, потому что я не могу перестать смотреть на её рот. Чем больше Элма теребит нижнюю губу зубами или смачивает её своим розовым языком, тем более неуместными становятся мои мысли. — Я возьму кое-какие вещи из своей комнаты, а потом ты сможешь пойти туда.

Не дожидаясь ответа, я выхожу из гостиной в спальню. Я закрываю за собой дверь и провожу пальцами по волосам. Мой член наполовину твёрд, и меня охватывает раздражение. Мне придётся позвонить кому-нибудь из моих приятелей и узнать, не хотят ли они пойти в бар или ещё куда-нибудь, чтобы я мог присунуть свой член. Я слишком долго обходился без женщины, и если так пойдёт дальше, я буду дрочить на образы задницы, которую я не могу иметь. Мой член дёргается в штанах, и я стону. От одной только мысли о её заднице меня бросает в жар.

Она же малышка Матео.

Будто облитый холодной водой, мой член смягчается.

Я не могу позволить себе даже думать об этом. Мысли опасны, потому что мысли становятся реальностью. С этого момента я буду вести себя исключительно профессионально. Я должен.

Боль.

О Боже, какая боль!

Они идут за мной. Я слышу их голоса. Выстрелы их оружия. Чёрт возьми, я сейчас умру. Это же полный отстой.