Право на секс. О чем говорят с сексологом - страница 22
Консультация подошла к концу. Мы договорились встречаться раз в неделю в течение трех месяцев. А по истечении этого срока решить, целесообразно ли продолжение терапии.
— В нашей семье слово «секс» не произносилось. Это считалось чем-то аморальным. Когда я стала взрослеть, бабушка провела со мной беседу. Она рассказала о том, что думает Бог об отношениях мужчины и женщины до брака. Я должна была рассказывать все, что происходило со мной в течение дня, а бабушка решала, хорошо ли я себя вела. Если я была недостаточно скромна, она наказывала меня — заставляла читать молитвы, била плетью и запирала дома.
— Что вы сейчас думаете об этом?
— Все это хрень собачья, бабка выжила из ума! Но я была вынуждена это терпеть.
— Что вы чувствовали тогда, вас это унижало?
— Скорее злило, но я просила прощения, чтобы поскорее выйти на улицу. Свобода манила меня. Наверно, я всегда была развратной, мне нравилось нарушать запреты.
— Протест?
— Да, наверное, это правильное слово.
Гиперконтроль в сочетании с запретами оказывает всегда негативное влияние на формирование человека. В случае с Инной, человеком с сильной нервной системой, она смогла противиться бабушкиному укладу и выбрала другую крайность — сексуальную распущенность. Если бы у девушки был слабый тип нервной системы, она бы как губка впитала убеждения бабушки и вела бы себя в соответствии с ее ценностями и взглядами. В таком случае из нее получилось бы подобие «монашки».
Мы имеем здесь дело с обратным сценарием. Сценарий — это способ, которым человек проживает свою жизнь. Если дети повторяют сценарий родителей, такой сценарий называется прямым. Если ребенку было очень не комфортно в родительской семье и у него достаточно сил на протест, он воспроизводит обратный сценарий. Обратный сценарий очень ресурсозатратен, а самый его главный минус — человек живет не своей жизнью. Он протестует, делает все наоборот, лишь бы не как у родителей. Оптимальным в данном случае является комбинированный сценарий: что-то ценное и приемлемое от родителей, а что-то — от себя. Этот сценарий формируется в процессе личной психотерапии. За время работы с Инной я смогла проанализировать ее сопротивление и понять, с чем оно было связано. Она ненавидела всех женщин и воспринимала их как источник опасности. Я — женщина, и меня она тоже воспринимала как переносную опасную фигуру. Именно поэтому на первой консультации я испытывала противоречивые чувства к Инне. Это был мой контрперенос — в пространстве между нами я чувствовала то, что она чувствует ко мне: ненависть, страх, поиск поддержки и принятия. Испытывая ненависть к матери, Инна отвергала для себя возможность идентифицироваться с материнской фигурой. Но ее тоска по идеальной матери и материнской любви, которой не было в ее жизни, приводила ее к тому, что она искала мать в своих любовниках. Инна устанавливала с ними такие отношения, в которых чувствовала слияние с материнской фигурой и защищенность. Это происходило бессознательно. Отсутствие образца для подражания в детстве Инны, женской фигуры, с которой хотелось бы идентифицироваться, привело к тому, что она пошла по пути саморазрушения. На пути формирования ее сексуальности ей негде было получить нежность, материнскую ласку, заботу — очень важного этапа в психосексуальном развитии девочки. Ее настоящая мать не могла ей этого дать. Инна миновала эти стадии становления сексуальности. В качестве идентификации со своей сексуальностью она выбрала деструктивный образ. Иногда при сильном конфликте с матерью девочка начинает выискивать мать в мужчинах, а это может быть опасно. Не чувствуя своих границ, она позволяет использовать себя мужчинам. Так она чувствует близость и защиту.
— Когда вы решили уйти из семьи?
— Когда нашла себе «спонсора» — взрослого женатого мужчину, который снял мне отдельную квартиру.
— Вы были связаны с ним обязательствами?
— Нет, вернее, не совсем так. Мы договорились, что я свободна и предоставлена сама себе, а он будет иногда приходить ко мне для секса. Иногда он просил меня об одолжении — приласкать его знакомого. За это он давал мне деньги и не учил меня, как жить.