Православное пастырское служение - страница 53

Если это важно для грешника, то священнику следует помнить слова митр. Антония: "Чем глубже ты проникаешься сознанием своей далекости от того духа всеобъемлющей любви и сострадания, коими должен быть исполнен Христов пастырь, чем больше ты оплакиваешь свое очерствение, тем ближе к тебе божественная благодать, тем доступнее твоя душа для светлых озарений." Священник должен смиренно умолить Бога о вразумлении и научении, о смягчении сердца, о даровании духа сострадательной любви и руководственной мудрости" (Исповедь, 14).

В этой главе будет дан общий обзор наиболее частых примеров кающихся и наиболее яркие примеры тех духовных состояний, которые требуют мудрого пастырского слова и вдумчивого к себя отношения.

Простец. Все реже встречающийся в мире цивилизации и в эпоху прогресса тип христианина и пример кающегося грешника. Это образец самого легкого для пастыря грешника. В старой России и, может быть, кое-где еще на Востоке, в обстановке бытового и патриархального христианства эти люди составляли большинство кающихся. Ум их не перегружен рассудочным моментом, сердце открыто для любящего отеческого слова духовника. По социальному положению это люди, не отравленные суетой городской жизни и призрачными богатствами цивилизации. Это — крестьяне, старые нянюшки, прислуга из патриархальных семей и масса монашествующих простецов в исчезнувших с лица земли, но многочисленных в старом мире обителях.

У этих людей очень ясно сознание греха и греховности. Они не читали, вероятно, трактатов по нравственному богословию, аскетике, не слыхали о категорическом императиве Канта, но их совесть исключительно чутка и бескомпромиссна. Грех их тяготит, они его страшатся и стараются освободиться через свое искреннее покаяние и молитву духовника. Поэтому они подходят к исповеди с моральной стороны. Они не будут пускаться в рассуждения с духовником о разных философских предметах, но и не будут запираться в грехах. Они, прежде всего, смиренны и кротки. Они с охотой выслушивают поучения священника и глубоко ему за это благодарны. Они легко перечисляют свои греха, часто даже приговаривая: "да что там, батюшка, что ступила, то и согрешила," или "виноват словом, делом, помышлением, всеми чувствами," а потом перечислит особенно его тяготящие грехи. У них нет проблематик, грех есть грех без сомнения. У них также нет двоемыслия: с одной стороны это, может быть, и грех, но, если принять во внимание то-то и то-то, может быть, это и не грех. После исповеди такого человека священник зачастую удивляется четкости и просветленности совести грешника и даже для себя может найти немало назидательного в смиренном подходе этого простеца к Церкви, к Богу, к священнику, к покаянию. Такой тип людей все больше отходит в область прошлого.

Интеллигент. Это — полная противоположность образу простеца. И по своему прошлому, и по образованию, и по культурному наследию, и по своему отношению к Церкви и по подходу к греху он несет что-то непростое, — для себя тягостное, а для духовника это испытание его пастырского терпения и опытности.

Высоко интеллектуальный тип свойственен всякой культуре и всякому народу. К такому человеку духовнику всегда придется подходить иначе, чем он подходит к человеку, далекому от интеллектуальных запросов. Но тип интеллигента есть продукт только русской истории, неведомый западной культуре. На нем сказались влияния исторические, культурные, бытовые, не свойственные европейской цивилизации. Этот тип в его классическом облике 19-20 веков вероятно историческим процессом будет сметен с лица этой планеты, но в своем основном он носит какие-то типичные русские черты, которые останутся в жизни, как бы история ни повернулась.

Вот эти существенные особенности интеллигента: 1) повышенная рассудочность, откуда и привычка говорить от книжных авторитетов; 2) недисциплинированность мысли и отсутствие того, что так отличает людей романской культуры, а именно: уравновешенность и ясность мыслей и формулировок; 3) традиционная оппозициозность всякой власти и иерархичности, будь то государственная или церковная; 4) характерное отсутствие быта и боязнь всякой устроенности: семьи, сословия, церковного общества; 5) вообще склонность к нигилизму, не ограниченная типом Базарова и Марка Волохова, а легко сохраняющемуся и в духовной жизни; 6) влияние всяких в свое время острых течений, вроде декадентства, проявляющегося в изломанности и изуродованности душевной. Можно и прибавить, но сказанного достаточно.