Праздник урожая - страница 23

Я испугался. Сам не знаю чего. Вернее, я знаю чего.

Гена подошел ближе. Он шумно дышал. Он был пьян.

— Здарова! — сказал Гена. — Не помешаю?

— Нет, — хрипло ответил я и откашлялся.

— Посидим, — сказал утвердительно Гена и присел на одну из скамеек. — Как дед? Как у него мотор?

— Нормально, — сказал я. — Хорошо.

— Да… — сказал Гена. — Ну, так… Наливай или как?

Я налил — сначала Гене, потом себе. По большой полной кружке. Мы стукнулись чашками, выпили.

— Тоскуешь? — потом спросил Гена.

— Да, — ответил я, ответил сразу, не задумываясь, сам не знаю почему.

— Он же был твой кореш, — сказал Гена.

Я посмотрел на него удивленно. И сказал:

— Я подлец.

Гена усмехнулся только.

— Что смешного? — спросил я.

— Ты понятия не имеешь, что значит «подлец», — сказал Гена.

— А кто — имеет? — спросил я.

— Я — имею! — Гена вдруг придвинулся ко мне и сказал тихо: — Кореша твоего. Славика. Царство небесное. Я пристрелил. — Гена дышал перегаром мне в лицо. — Как собаку. Вот. Этой рукой, — Гена сунул мне прямо в лицо свою широкую, темную ладонь, она пахла табаком и потом.

Потом Гена убрал свою ладонь от моего лица. И сказал:

— Прости меня, Господи.

И в несколько шумных глотков допил свою чашку.

— А знаешь, — сказал я, сквозь дрожь внутри ребер. — Я был, с Раей, тогда. Не Славик. Я на чердаке был. Дурак ты, Гена.

Гена смотрел на меня — темно и долго.

Потом молча налил себе в кружку еще вина. В тишине погреба оглушительно громко пробулькало красное вино в кружку. Уль, уль, уль, уль.

Потом Гена выпил. И ушел.

Я остался один. Я смотрел на пустую кружку Гены.

Когда я вышел из погреба, Гена сидел во дворе, на скамейке Мош Бордея. Он не посмотрел на меня, когда я прошел мимо. Он смотрел в небо. Шел снег. Снежные ночи бывают так красивы в этой местности.

* * *

На следующее утро меня разбудил Мош Бордей.

«Пес» умер!» — это были первые слова, которые я услышал в то утро. «Пес» — так Мош Бордей называл Гену.

Гена замерз, в ту ночь, на скамейке Мош Бордея.

Опять в наш двор набежали в большом количестве менты. Они ходили по двору, целый день, бесцельно и глупо, как куры.

— Они нашли в кармане Гены пистолет, — рассказал потом всем Вэйвэл Вахт. — Из него убили нашего Славика.

Ночью я не спал. Никто не спал.

Все слышали, как на чердаке плачет в голос, кричит Рая.

* * *

Весной наступает праздник Пасхи. Мош Бордей почитает этот праздник. За неделю до Пасхи весь двор полуночничает — готовят тесто, пекут куличи, режут птицу. Праздничный стол на Пасху в нашем дворе — всегда был самый большой и обильный.

Я видел Раю той, пасхальной ночью. В церкви. Она провела всю ночь в церкви. Она была такой красивой, в платке.

Я надеялся увидеть ее во дворе, за самым роскошным столом года. Но она не пришла.

А потом, однажды, я пришел из города, пьяный. И у ворот в наш двор встретил Вахта. Он отвел меня в сторону. Взял меня за локоть, своей крючковатой рукой. И сказал:

— Вова. Я не должен тебе говорить. Но я скажу. Рая беременная.

Я ничего не сказал. Я напился.

Той же весной родители Бори Каца, тетя Доля и дядя Феликс, приняли решение уехать в Израиль.

Израиль был в моем представлении загадочной страной. Чтобы попасть в нее, еврей, которому неплохо живется и в этой местности, бросает — все то, за счет чего ему здесь неплохо жилось. В течение многих месяцев стоит в километровых очередях на оформление бумаг. Потом собирает манатки, накрывает стол для друзей и соседей, как бы подытоживающий то, как неплохо ему здесь жилось, и уезжает. А потом шлет оставшимся евреям и соседям — пестрые дешевые открытки.

Именно так решили поступить и дядя Феликс с тетей Долей. Вещи они собирали долго. За супружескую жизнь, оказывается, родители Бори разжились нехилым скарбом. Это все тетя Доля, конечно.

— Зачем нам столько теплых вещей? Мы же едем в Израиль! — удивлялся дядя Феликс. — Там же Красное море, а не Белое!

— Вещи кушать не просят! — отвечала ему тетя Доля.

На прощальной пьянке была Рая. Я тоже там был. Я смотрел на Раин большой живот. Рая на меня не посмотрела ни разу.

На следующий день, рано утром, в наш двор приехали громадные военные грузовики, от властей города.