Предел Скорби. Китайские Рассказы. Хайлак - страница 25
Женщина и ребенокъ съ трудомъ брели сквозь эти воздушные и водяные буруны. Цвѣтные миражи то и дѣло затѣняли имъ и безъ того плохо замѣтную дорогу. То широкій поясъ радуги, мерцающей до боли глазъ, рѣялъ передъ ними, то набѣгала яркая туча – оранжевая, красная или голубая и исчезали въ ея клокочущихъ нѣдрахъ и лѣса, и болота.
Холодный вѣтеръ пронизывалъ путешественницъ, мокрое платье стѣсняло ихъ движенія. Зато не было комаровъ.
– Много ихъ погибнетъ отъ этой непогоды… Сдуетъ ихъ въ озера, затопчетъ въ травахъ… – утѣшала прозябшую дѣвочку Анка.
– Пусть ихъ топчетъ!.. Пусть ихъ топчетъ!.. Только бы насъ пустилъ вѣтеръ, а то дуетъ ужасть… подъ платокъ забирается!..
– Нечего надѣть больше, дитя мое!.. Ужъ какъ-нибудь старайся, шевели ножками…
Путницы миновали одно, другое озеро, то которое, должно было „остаться направо“, и даже то, которое „должно было остаться налѣво“, давно уже „ихъ сторона“ подернулась солнечной мглою. Онѣ пробрались съ большимъ трудомъ черезъ рыжее болото и вскарабкались на небольшой лѣсистый бугоръ. Тысячи блѣдныхъ водяныхъ пятенъ заблестѣло передъ ними сквозь рѣдкій кустарникъ.
Многократныя наставленія Грегоре́я оказались совершенно безсильны передъ, этимъ сонмомъ незнакомыхъ водъ.
– Ничего не разберу… Вернуться нельзя, а куда итти. – Богъ одинъ знаетъ?!. Вернуться нельзя!.. Вѣдьма совершенно насъ погубитъ!.. бормотала Анка.
– Пойдемъ… куда-нибудь пойдемъ… Отъ холода на мѣстѣ нельзя устоять…
– Но куда итти? Говорилъ Грегоре́й, помню, все на закатъ солнца… Да тамъ – смотрю – озеро, а кругомъ – тайга-тайгой, ни проходу тамъ нѣтъ, ни проѣзду…
По возможности уклоняясь къ западу, онѣ побрели дальше черезъ трясины, покрытыя мхами и поросшія мелкимъ, чернявымъ лѣсомъ. Влажная, сѣдая плѣсень и грязно-зеленыя лишайники скользили у нихъ подъ ногами, обнажая ледяную подпочву. Спутанныя корни деревьевъ хватали ихъ ступни въ свои сѣти. На открытыхъ „бадаранахъ“ было еще хуже; тамъ онѣ вязли въ жидкое, холодное болото выше колѣнъ. Усталыя, много позже полудня добрались онѣ, наконецъ, до Большого озера, котораго крупныя желѣзно-черныя волны съ ужаснымъ ревомъ и всплескомъ вздымались и падали на низкій берегъ. Берегъ въ томъ мѣстѣ представлялъ топкую, узенькую гать, по другую сторону которой метались волны другого озера. Оглушенныя несмолкаемымъ шумомъ и движеніемъ, путницы рѣшили здѣсь отдохнуть и согрѣться. Но вблизи озера вѣтеръ не позволилъ имъ зажечь костра, и онѣ принуждены были вернуться назадъ, гдѣ укрылись подъ защитой небольшой возвышенности, сварили чай и поѣли немного вяленой рыбы.
Дальнѣйшій путь предстоялъ имъ вдоль Большого озера по узенькой, какъ ниточка, гати. Другой дороги здѣсь не было. Женщины вспомнили, что у Большого озера онѣ должны свернуть на югъ, и свернули туда, хотя часто гребни волнъ хлестали имъ черезъ дорогу и хватали ихъ за ноги. Дѣться имъ было некуда, вездѣ предстояло тоже.
Онѣ съ замираніемъ слѣдили всякій разъ, какъ вдали въ изрытой гребнями пучинѣ зарождалась великанъ-волна, подкатывалась къ нимъ все ближе и ближе, подымалась все выше и выше, съ шипѣніемъ заворачивала пѣнистый свой чубъ, затѣмъ съ громомъ падала совсѣмъ близко отъ нихъ, точно поднявшійся на дыбы и затѣмъ упавшій сказочный многоголовый змѣй. И всякій разъ, когда лапы этого змѣя, чуть коснувшись ихъ, уходили назадъ, изъ груди путницъ вылеталъ облегчительный вздохъ. Такъ онѣ бѣжали все время межъ волнъ, прижимаясь другъ къ другу, ободряя и нашептывая взаимно себѣ попутныя указанія.
– Анка, я боюсь… Ты зачѣмъ меня взяла!
– Я сама боюсь, дитя мое!.. Но и тамъ за нами вѣрная смерть… Когда снѣгъ и ледъ покроютъ землю, когда придетъ распутица, что ѣсть станемъ мы… Развѣ съѣдимъ тебя, дѣточка моя!.. Берегись!.. Опять идетъ волна, не схватила бы тебя!.. Только бы добрести намъ до лѣсу.
– Развѣ тамъ есть люди?
– Не знаю, есть ли, нѣтъ ли?! Ничего я не знаю, дитя мое… Сердце не позволяетъ мнѣ думать, все оно трепещетъ… Я никогда въ жизни не ходила одна такъ далеко… Я женщина, я хозяйка; родители мои были люди состоятельные, воспитывали меня въ береженіи, все я ѣздила на собакахъ, на оленяхъ или лошадяхъ…