Прекрасны ли зори?.. - страница 10

— Нет, не спят. Летом у нас и ночью мало спят. Некогда. А нынче наши все ушли на нижнюю улицу…

— Ну, давайте-ка все вместе занесём гостинцы в дом, — сказал дядя Давид.

Ивана будто подменили. Природная щедрость победила застенчивость. Он вскарабкался в телегу, в одну сторону сгрёб сено, в другую сдвинул берёзовые веники с крупными листьями, извлёк со дна телеги большую корзину, завязанную сверху клетчатым фартуком, и небольшой узелок.

— В корзине земляника, а в этом свёртке — пироги с грибами, — сказал Иван и, запустив руку в корзину, достал целую пригоршню спелых ягод, тёмно-красных, душистых, от одного вида которых чуть не потекли слюнки. — На, угощайся.

У Гильфана радостно заблестели глаза. Он подставил сложенные ковшиком ладони, и Иван наполнил их земляникой.

Гильфан не из тех, кто отказывается от угощения. Не так-то часто ему доводится пробовать такие вкусные вещи. Если уж приезжают гости, то почаще бы приезжали такие щедрые! По крайней мере, можно досыта наесться всяких сладостей. Нужно поскорее умять эту землянику: кажется, парень этот добрый — может, расщедрится и даст ещё. И отец не ругает его за своеволие. Смотрит то на сына, то на Гильфана и посмеивается. Хорошо, должно быть, иметь такого отца…

У всех знакомых Гильфану мальчишек есть отцы. И у Ивана тоже есть. Вон сколько земляники они насобирали вместе. Наверно, целый день пробыли в лесу и насобирали. Небось Ивану с отцом-то не боязно пробыть в лесу и дотемна… И на одежду его любо смотреть. Его сапоги начищены — не голенища, а зеркало. А у Гильфана и рваных калош нету, чтобы обуться в ненастье. Потому что Гильфан не один у дяди Халиуллы. Их много. В прошлую зиму они с Калимуллой по очереди надевали солдатские ботинки, что на толстенной, как древесная кора, подошве. Ноги у них почти одинаковые: Гильфану ботинки чуть-чуть тесноваты, Калимулле — чуть-чуть свободны и натирают. Но это ничего, лишь бы не босыми в школу бегать. Повезло им, что учатся в разное время: Гильфан с утра, а Калимулла после обеда.

А такая рубашка, как у Ивана, белоснежная, вышитая, Гильфану и во сне не снилась. Хорошо ещё, Шамгольжаннан-жинге[3] часто стирает им всем одежду, не то и одеться было б не во что.

Давно, ещё в начале лета, от матери пришло письмо. «Пришлите мерки с моего сыночка, собираюсь сшить ему рубашку и шаровары», — писала она. Вот уже лето на исходе, а она всё ещё не прислала обещанной обновки. Она и отец помирились. Живут нынче в Астрахани, совсем-совсем недалеко от моря. Рассказывали, что там водится много рыбы. Однажды приехали и привезли много солёной рыбы. Целую неделю Гильфан угощал ею мальчишек со всей улицы. И когда отец прознал про это, здорово отстегал его ремнём. Ох, как больно было! Гильфан и поныне помнит. Но он об этом не рассказывал никому. Только потом спрятался в сарае и тихонечко плакал, было стыдно. Ведь он мальчик и должен быть терпеливым. А слёзы — это от слабости… Вот Эмине, сестрёнка Гильфана, стоит ей чуть-чуть оцарапать ногу, так ревёт на весь посёлок, словно хочет, чтобы сбежались люди со всех сторон. Но она девчонка, ей простительно.

Отец почему-то Эмине любит больше. Ну и пусть. Гильфан и не просит любить его. Только бы не грозился всякий раз ремнём… Поэтому, когда мать позвала Гильфана уехать с ними в Астрахань, сын ответил, что ему и здесь неплохо.

Пусть сами едят свою солёную рыбу! Пусть сами любуются своим морем!..

Оказывается, дядя Давид слов на ветер не бросает. Гильфан не поверил было, подумал, что он просто так говорит, для красного словца, что досыта накормит земляникой. А как только зашли в дом, дядя Давид наполнил ягодами целую кружку и подал Гильфану.

— Ешьте на пару, — сказал он, кивнув в сторону Ивана.

А Ивану земляника, видать, была не в новинку, а может быть, даже и надоела: он словно бы нехотя взял в щепотку несколько ягодок, а остальное придвинул поближе к Гильфану.

Пока хозяева вернулись, Гильфан успел подружиться с приезжим мальчиком. Он показал Ивану свои игрушки, которые смастерил сам из деревяшек, кусков проволоки, бумаги. Он обрадовался, узнав, что Иван с отцом проживут у них два дня. Они приехали, чтобы подправить могилку матери Ивана, похороненной на здешнем кладбище. Гильфан пообещал приятелю, что тоже пойдёт на кладбище с ними и поможет.