Прелесть пыли - страница 26

— Значит, в дверь?

— В открытую дверь… Давай тут перелезем через стену. Здесь их немного. Сделаем свое дело и отойдем к скалам — вон в те кусты. Часовой там под стеной ворон считает, оттуда он нас не увидит. Пошли. В атаку!

Голый стал взбираться на стену в том месте, где они стояли, мальчик — за ним. Стена была невысокая, но узкая, и на ней пришлось балансировать. Мальчик не хотел отставать: Голый мог подумать, что он робеет. И боялся отстать. Товарищество — лучшая защита. На себя одного он не надеялся.

Лишь только они забрались на стену, камни с грохотом посыпались, и они упали на землю.

— Привет, — сказал мальчик.

Голый немедля взял пулемет наизготовку.

— Не стреляй пока, — шепнул он мальчику.

Часовой поднялся на цыпочки, поглядеть, кто рушит стену. Он подумал сначала, что это забавляется кто-то из своих. Но увидел партизан и решил, что их окружили. Сломя голову бросился он ко второму дому. И, только выстрелив в воздух, подал голос.

— Тревога, тревога! — вопил он, скрывшись за стеной. — Партизаны!

Четники бросились спасаться в ближние скалы. Видимо, они не очень-то полагались на соседство итальянских лагерей и свои караулы. Ждали партизан в любую пору дня и ночи. И сейчас все они ринулись в горы — кое-кто даже оружия не успел прихватить.

Партизаны огляделись и побежали во весь дух в ту сторону, откуда не доносилось никаких звуков. Туда же лежал их путь.

Несколько минут они бежали по дороге, потом углубились в чащу и свалились в кусты, хватая ртом воздух.

Прошло немало времени, прежде чем они смогли заговорить.

— Говорил я, что не так надо, — сказал Голый.

— Картошка, — сказал мальчик.

Они прошли несколько рощ, одолели несколько перевалов и холмов и вышли на горное пастбище. Их встретила каменистая равнина, вытоптанная, опустошенная, тоскливая. Местность прекрасно проглядывалась во все стороны. Неприятель не мог подойти незамеченным. Правда, и их было видно издали. Словом, позиции равные.

Поэтому они зашагали со спокойной душой.

Первым заговорил Голый:

— Операция не удалась из-за нашей опрометчивости. Мы плохо ее подготовили. План был слишком общим. Вывод на будущее: разрабатывать операции до мельчайших подробностей, от первого до последнего шага.

— Больше всего мне жаль картошку, — сказал мальчик.

— Картошку? — Голый бросил на него косой, недоверчивый взгляд.

— Картошку, картошку, — серьезно подтвердил мальчик.

— А не говяжий край?

— Надо нам выбрать интенданта. Не дело всей армии ходить за пропитанием.

— Правильно. Кто-то должен заботиться о пропитании.

— А то мы так быстро протянем ноги.

— Потерпим до того перевала. Посмотрим, что по ту сторону добра и зла.

— Сытный обед.

— Эгей! — воскликнул Голый.

— Эгей! — невольно повторил за ним мальчик.

Вдруг раздался гул мотора и совсем близко от них с севера на небольшой высоте показался самолет. Он развернулся, лег на крыло и стал разглядывать их, точно птица — одним глазом. Тихоходный «аист» не спешил.

— Идем спокойно, как шли, — сказал Голый, — может, обознается.

Но самолет закружился над ними и выпустил пулеметную очередь.

Они кинулись в разные стороны — подальше друг от друга.

Пулемет захлебывался длинными очередями. Стрелок перегнулся, словно через борт лодки, и с явным наслаждением поливал землю смертоносными струями. Самолет кружил, облегчая ему эту забаву.

Попеременно то возле одного, то возле другого взметывалась пыль, пули свирепо врезались в землю. Бойцы старательно петляли, согнувшись в три погибели, как будто это могло сделать их менее заметными. На самолет не глядели, шеи втянули в плечи. Ноги вели себя прилично. Усталости и голода как не бывало.

Самолет снова стал делать маленькие круги, сначала над Голым, затем над мальчиком. Кружил он медленно, на небольшой высоте. При желании можно было бы переброситься словом с экипажем. Пулеметные очереди обрушивались то на мальчика, то на Голого. А они петляли и петляли. Ни о чем не думали, ничего не видели. Бежали вперед и вбок, вперед и вбок. То в одну сторону, то в другую. Спрятаться было негде.

Вдруг пулемет замолк. Стрелок увидел, что Голый и мальчик случайно оказались рядом, и вывалил на них с десяток кругляшей — небольших бомб для поражения живой цели.