Прерванное молчание - страница 62

Он кивает.

— Если ты, дрянь, не сдохнешь до того, как твоя дочь сможет рассказать, что ты с ней делал, я сделаю все, чтобы ты сел по полной программе!

Я замахиваюсь. Он пытается закрыть лицо рукой. Мне нелегко остановиться. Если бы я не сделал над собой таких усилий, я бы мог просто забить его до смерти. Но я пытаюсь взять себя в руки. В полицию он не пойдет — я знаю. В больницу тоже. Думаю, у него даже нет страховки. Я захожу в крошечную ванную, умываюсь, смываю кровь. Я ухожу и надеюсь, что он просто сдохнет в этой своей конуре.

Когда я возвращаюсь домой, Элис сидит на диване. Я вижу, как она взволнована. Она смотрит на мою забрызганную кровью рубашку.

— Джон, господи, где ты был? — В ее голосе паника.

— Все в порядке, — я целую ее и иду в ванную.

По дороге я снимаю с себя рубашку и бросаю ее у двери. Я стою под душем минут двадцать. Прохладная вода смывает с меня кровь, ненависть и гнев. Она смывает воспоминания моего детства, оставляя только их тени. Я глубоко дышу и стараюсь успокоиться. Я стараюсь не думать больше о том, что произошло сегодня. Я стараюсь не думать об этом подонке. Стараюсь не думать о Молли. Стараюсь не думать о своем отце и о своей сестре Дженни. Я понимаю, что не могу контролировать себя в такие моменты. Я понимаю, что чуть не убил этого ублюдка. Я глубоко дышу и постепенно успокаиваюсь.

Я надеваю спортивные штаны и майку, выхожу из ванной и говорю Элис, что, пожалуй, пробегусь немного.

— Может, поговорим, Джон? — Спрашивает она.

— Давай позже, — отвечаю я.

Я часто бегаю. Это помогает мне забыться. Помогает немного очистить голову. Помогает хоть на время избавиться от мыслей, которые разрывают меня.

Я бегу по асфальту. Бегу вдоль домов, магазинов и вечно спешащих куда-то людей. Я не смотрю на них. Я даже не обращаю на них внимания. Я бегу, и весь мир в этот момент подчинен только ритму моего дыхания. Городской гул заглушает музыка. У меня в ушах играет «Линкин Парк». Да, я уже давно не слушаю «Битлз». Наверное, с того самого момента, как моя жизнь превратилась в сплошной сеанс психоанализа. Моя жизнь превратилась в индивидуальную терапию. И у меня теперь два личных доктора: Элис и ее отец Фрэнк Миллер. Я бегу, и мои движения сливаются с дыханием и музыкой. Я могу бежать очень долго. Я должен бежать, чтобы освободиться от мыслей. Я бегу и думаю о том типе, которого чуть не убил сегодня. Я бегу и думаю о маленькой Молли. Я думаю о своей сестре Дженни, которую очень хочу снова увидеть. Я думаю о своей матери и о том, как ненавижу ее. Я думаю о своем отце, которого убил. Я думаю об Элис. Я думаю о мальчике в центре, которого, похоже, бьет отчим. Я думаю о другом мальчике, над которым жестоко издеваются старшеклассники. Я думаю о девочке, которую изнасиловал учитель литературы. Она не говорит об этом, но по некоторым фразам я могу сделать такой вывод. Я думаю о том, как же много таких детей. Я думаю, как же нас много. Я думаю, если бы мы объединились, если бы собрались все вместе, то никто никогда не посмел бы нас обидеть.

Я возвращаюсь домой, наверное, через час. На пороге я стягиваю пропитанную потом майку и снова иду в душ. Потом я падаю на кровать. Элис заходит в комнату и смотрит на меня, стоя у стены. Только не спрашивай меня ни о чем, думаю я, и она спрашивает:

— Где ты был?

— Бегал.

— Я имею в виду до этого.

— Какая разница. Иди ко мне, — я протягиваю ей руку.

— Джон! Ты же не сделал ничего плохого?

— Нет, — я мотаю головой и настойчивее протягиваю руку. — Ничего плохого. Иди ко мне.

Элис медленно подходит, берет меня за руку. Я притягиваю ее к себе, и вот она уже в постели вместе со мной.

— Джон, — не унимается она, — ты ведь не был у родителей Молли Нидл? Посмотри на меня и скажи, что ты не был у них, что ты не видел ее отца.

— Я не был у родителей Молли Нидл и я не видел ее отца.

— Ты не умеешь врать, Салливан! — Элис пытается отстраниться от меня, но я крепко сжимаю ее в объятиях и целую.

Я не хочу отвечать на ее вопросы. Я не хочу ничего слышать. Я не хочу даже думать. По крайней мере, до завтрашнего утра.

Я просыпаюсь утром от того, что Элис нежно гладит меня по голове. Этой ночью у меня не было кошмаров. Такое бывает нечасто. Увидев, что я открыл глаза, Элис проводит рукой по спине. Я напрягаюсь, но стараюсь этого не показывать. Я стараюсь доверять Элис. Она гладит меня по спине, потом по плечу. Она проводит кончиками пальцев по рисунку татуировки, которую я сделал около полугода назад. Потом Элис целует мою спину и шею.