Прерванное молчание - страница 61

— Это твой папа сделал? — Спрашиваю.

Самое сложное — это произнести слово «папа». Самое сложное — называть этого ублюдка «папой». Молли отрицательно мотает головой.

— А кто? Ты знаешь его? Знаешь, кто он? Как его зовут?

Молли отрицательно мотает головой, потом снова поднимает на меня голубые, полные слез, глаза.

Я смотрю на нее и глажу по голове. Она больше не вырывается, не вздрагивает от моих прикосновений. Я не могу это объяснить, но она как будто доверяет мне. По крайней мере, она больше не боится меня. Я смотрю ей в глаза и понимаю. Я вдруг все понимаю.

— Молли, — я снова обнимаю ее. — Молли, это твой отец? Это он? Просто скажи.

Я готов заплакать вместе с этой девочкой. Я готов сейчас же разорвать ее папашу на куски. Во мне закипает ненависть. Я моментально вспоминаю свою сестру Дженни. Я вспоминаю, что делал мой отец, и меня переполняет гнев.

— Только не говори никому, — Молли шепчет мне на ухо. — Только не говори никому! Обещаешь?

— Да, — киваю я.

— Папа сказал, что это такая игра, — тихо говорит она мне на ухо. — Он сказал, что я никому не должна рассказывать. Он сказал, что, если расскажу кому-нибудь, то все вокруг будут думать, что я очень плохая девочка, — Она шмыгает носом и крепче вцепляется мне в шею. — Но мне было очень больно. Мне совсем не понравилось.

Она плачет. Она больше не может говорить.

— Все хорошо, Молли, — отвечаю я. — Все хорошо. Ты молодец. Успокойся. Не плачь.

Еще какое-то время мы сидим так на кровати, обнявшись. Моли рыдает, а я точно уже знаю, что буду делать. Я точно знаю, что эта девочка больше никому не расскажет об этом. И поэтому я точно знаю, что никакого суда не будет. В лучшем случае, Молли со временем все забудет, как Дженни. Лучше бы она забыла.

Я выхожу из комнаты. Я прошу Элис дать мне карту Молли.

— Ну как все прошло, Джон? — Спрашивает она.

— Никак, — отвечаю я. — Это ее папаша.

— Она сказала тебе?

— Да, но это ничего не значит, — я просматривая карту в поисках адреса. — Молли больше никому ничего не скажет.

Элис в замешательстве. Она видит, как я записываю адрес прямо у себя на ладони.

— Что ты собираешься делать, Джон?

— Ничего. Не волнуйся, — я беру ее за плечи и отодвигаю в сторону, чтобы пройти.

— Это не метод, Джон! — Она хватает меня за руку. — Что ты собираешься делать?

— Извини. Увидимся дома.

Возможно, Элис права. Возможно, это не метод, но ничего другого просто не приходит мне в голову. Я не чувствую ничего, кроме ненависти и гнева. Я вспоминаю свою сестру Дженни, и меня захлестывает чувство вины. Я всегда ненавидел себя за то, что позволял отцу делать это с нами. Я всегда ненавидел себя за тот страх, который заполнял все мое сознание. Я ненавидел себя за то, что не убил своего отца еще до того, как он впервые сделал это с моей сестрой.

Я прихожу по адресу из карты Молли. Это неблагополучный район. Здесь повсюду трейлеры. Я нахожу нужный. Я стучу в дверь. Никто не открывает. Я слышу внутри какие-то шорохи и стучу громче. У меня нет плана. Я ни о чем не думаю. Я даже не знаю, как выглядит этот тип.

Наконец, дверь открывается.

— Что вам надо? Кто вы такой? — спрашивает худощавый невысокий тип с усами и длинными волосами, убранными в хвост.

— Мне нужен мистер Нидл, — говорю.

— Это я, — отвечает он.

— Кевин Нидл? — Уточняю, хотя это совершенно не обязательно.

Он кивает, и я тут же, схватив за грудки, толкаю его внутрь. Он что-то кричит, возмущается и пытается сопротивляться. Но пока он успевает сообразить, что к чему, я бью его по лицу. Потом еще раз по ребрам и снова по его мерзкой физиономии. Он пытается что-то говорить, но я не даю ему шанса и бью еще раз.

— Ты грязный ублюдок! — Кричу я ему прямо в лицо. — Долбанный педофил!

Он пытается освободиться, но я крепко прижимаю его к старому дивану и продолжаю бить. Я уже ничего не говорю. Я просто бью его по лицу, по ребрам. Я бью его в живот, в пах. Он стонет. Он весь в крови. Его кровь у меня на руках, на одежде. Его кровь у меня на лице. Мне с трудом удается остановиться. Я опускаю руки и тяжело дышу.

— Чертов ублюдок! — Бросаю ему и вытираю его кровь со своего лица. — Если я еще хоть раз увижу тебя, если я встречу тебя на улице или где бы то ни было, я клянусь, я убью тебя! Ты понял?! Я спрашиваю, понял?!