Прерванное молчание - страница 64

Даже когда мы приехали и по старой асфальтовой дороге дошли до спуска к воде, Джон продолжал молчать. Какое-то время он стоял, глядя вдаль на реку. Ветер дул ему в лицо. Я стоял чуть в стороне и ждал. Я знал, что с этим парнем главное ждать. Надо было дать ему время.

— Фрэнк, — наконец начал Джон, не поворачиваясь ко мне, — мне кажется, я не смогу так больше.

— О чем ты? — Я подошел ближе и встал так, чтобы он видел меня.

— Мне кажется, я вот-вот сорвусь.

— Да объясни ты все толком! — Сказал я.

Тогда Салливан повернулся и, не сводя с меня своих глаз цвета хаки, объяснил.

— Мне кажется, Фрэнк, у меня ничего не получится. Я не смогу стать нормальным, как бы ни старался. Это все бесполезно, Фрэнк, — он снова посмотрел вдаль. — Я вчера чуть не убил человека.

— О чем ты говоришь?

— Я чуть не убил его. Я думал, что убью, и сам не знаю, как мне удалось остановиться. Я все бил и бил…

— Кого, Джон? Кого ты чуть не убил?

— Того парня, отца Молли, — он посмотрел на меня и понял, что я ничего не знаю ни о какой Молли.

Он рассказал мне историю этой девочки.

— У меня просто сорвало крышу, Фрэнк, — продолжал Джон. — Я смотрел на эту Молли Нидл, а видел перед собой только свою сестру Дженни. Ты понимаешь?

Я кивнул.

— Я был готов разорвать этого ублюдка! Я смотрел на него и видел только своего отца, который изнасиловал Дженни точно так же, как этот тип свою дочь. Я набросился на него и просто стал бить. Господи! Я сам себя испугался! Я просто не контролировал себя!

— Ты просто очень эмоционально отреагировал на все, Джон, — пытался успокоить я.

— А вдруг в следующий раз я кого-нибудь убью? — Он задумался на секунду. — Хотя эти сволочи заслуживают смерти. Но, боюсь, я могу просто свихнуться.

— Может, тебе не стоит пока заниматься с детьми? — Осторожно спросил я.

— Они говорят со мной, Фрэнк, — Джон снова смотрел мне в глаза. — Они только со мной и говорят. И я хочу им помочь. Но в каждой маленькой девочке я вижу только свою сестру. Только Дженни. И я думаю, что если буду защищать их, то смогу что-то исправить. Я думаю, что смогу исправить то, что я сделал…

Я прекрасно знал, что Джон винил себя во всем, что случилось с его сестрой. Он винил себя во всем, что их отец делал с ней. И хотя на самом деле, самому Джону пришлось гораздо хуже, он никак не мог простить себя за то, что происходило шестнадцать лет назад.

— Тебе не в чем себя винить, Джон! — Я попытался дотронуться до его плеча, но он одернул мою руку.

— Как это не в чем! — Он повысил голос. — Как это не в чем, Фрэнк! О чем ты говоришь! Я мог бы сразу пристрелить этого ублюдка и не ждать два года! Я мог бы послать его подальше…

— Да ты был напуган, Джон! — Я старался оставаться спокойным. — Ты был испуганным маленьким мальчиком! Как ты мог сопротивляться здоровому мужику!

— Не знаю, — он опустил голову. — Но я не должен был позволять ему прикасаться к ней.

Жизнь Джона Салливана была переломана у самого основания, но он совсем, казалось, не думал о себе. Как бы велика ни была его собственная боль, чувство вины затмевало все. Вернее, весь внутренний мир Джона Салливана (в прошлом Эрика Стоуна) был насквозь пропитан ядовитой смесью из боли и вины. Всю свою жизнь этот парень отчаянно старался исправить ошибки, которых он даже не совершал. Он старался исправить то, что сделали его родители.

— Расскажи мне о своей сестре, — наконец предложил я.

— Нет, — Джон мотал головой.

— Джон, в том, что случилось с вами, нет твоей вины. Пойми же ты это! Ты не виноват!

Он посмотрел на меня и опустился на широкий бетонный бордюр. Еще какое-то время он молчал. А я терпеливо ждал. Я знал, что это было стандартное затишье перед бурей. Мне и раньше приходилось выслушивать ужасные истории из прошлого Джона. Когда мы встречались, часто говорили об этом. Я слушал и старался убедить его, что все это можно пережить. Я к тому моменту знал о нем уже многое, но все равно я знал ничтожно малую часть его сломанной жизни. Однако о чем бы мы ни говорили, Джон никогда не рассказывал о своей сестре. С того нашего разговора в клинике Святого Иуды, перед его совершеннолетием, Джон больше никогда не говорил о том, что происходило между ним, его сестрой и их отцом. Он мог рассказывать мне о том, что было после, когда они уже жили вдвоем с этим подонком. Но никогда он не говорил ни о чем, что было как-то связано с его сестрой. И вот, думал я, пришел этот жуткий момент истины.