Президентский полк - страница 4

— Ты не наш человек. Ты не чеченец, ты стал русским.

— Странно слышать это от выпускника Академии общественных наук при ЦК КПСС, — съязвил Асланбек. — А как насчет идеи пролетарского интернационализма?

С Мусой он был знаком еще с тех времен, когда учился в аспирантуре МВТУ, а Муса делал карьеру по партийной линии. Академия общественных наук, куда чеченцев принимали по квоте для нацменьшинств, была важной ступенькой. Асланбек менее всего склонен был осуждать других людей за то, что они по мере сил и способностей приспосабливаются к обстоятельствам. Но безапелляционность, с которой Муса присвоил себе право судить, кто чеченец, а кто не чеченец, вызвала его раздражение.

Да ни на грош он не верил ни Дудаеву, ни Мусе, ни всем другим новоявленным национал-патриотам. Власть — вот что их интересовало. И ничего более.

— Они приватизировали идею национальной независимости, — вернувшись в Москву, сказал Асланбек жене. — Все это плохо кончится.

Но он и понятия не имел, насколько плохо.

…Штурм Грозного, предпринятый одним ишаком, министром обороны Грачевым, с одобрения другого ишака, президента России Ельцина, обернулся для Асланбека двойной трагедией — родины и семьи. В дом на площади Минутка, в котором жили дядя Асланбека и две сестры с детьми, попала бомба, пробила перекрытия и взорвалась в подвале, служившем бомбоубежищем. Все погибли. При первой возможности Асланбек вылетел в Грозный. Когда он вернулся, его черные волосы были словно бы припорошены несмываемым серым пеплом.

— Рахиль, я только сейчас понял, что я чеченец, — сказал он. — Я не знаю, чем помочь моему народу.

— Я знаю, — ответила она. — Я все сделаю.

Через две недели она велела мужу одеться по-дорожному, закутала маленького Вахида и на своей «Ниве» отвезла их на пересечение Московской кольцевой автодороги и Каширского шоссе. На стоянке, где, как усталые слоны, теснились трейлеры дальнобойщиков, показала на шесть одинаковых «КамАЗов» с огромными серебристыми фурами:

— Дальше поедем на них.

— В Грозный? — догадался Асланбек.

— Да, дорогой, в Грозный.

— Что в фурах?

— Лекарства, продукты, одеяла, палатки. Не хочешь спросить, почему я взяла Вахида?

— Нет, — ответил Асланбек. — Я понял.

Национальность Вахида была постоянной темой споров в их семье, не слишком, впрочем, серьезных. В свидетельстве о его рождении стояло «чеченец». Но у евреев все не как у людей. Национальность ребенка определялась не по отцу, а по матери. В Израиле Вахид считался бы более евреем, чем тот, у кого еврей отец. Асланбек этого не понимал и понимать не желал. Как это может быть? Отец чеченец, а сын еврей?

Самого Вахида его национальность интересовала куда меньше, чем компьютерные «стрелялки». На прямой вопрос отца, кем он себя считает, Вахид немного подумал и спросил:

— А кем быть лучше?

Когда об этом рассказали Илье Марковичу, тот лишь развел руками:

— А вы спорите. Конечно, еврей.

— Ладно, немного еврей, — неохотно согласился Асланбек. — Храбрость чеченца и ум еврея — это хороший вариант.

— А если получится наоборот? — спросила Рахиль и засмеялась, глядя на озадаченное лицо мужа.

Но сейчас было не время для шуток.

— Да, дорогой, — подтвердила Рахиль. — Ты правильно понял. Потому что он чеченец.

Асланбек с благодарностью посмотрел на жену. Он был тронут.

«КамАЗы» разгрузили во временном лагере беженцев. И сразу, не заезжая в Грозный, выехали в Москву. На границе со Ставропольским краем колонну обогнали три черных джипа «гранд-чероки» и перегородили дорогу. Из джипов вышли несколько вооруженных людей в камуфляже. Один из них, с рыжей бородой, в темных очках, церемонно приветствовал Асланбека и передал приглашение президента Дудаева. Президент хочет лично поблагодарить его за щедрую помощь героическому народу Чечни. Это был Муса — советник Дудаева, ставший с началом войны начальником его контрразведки, одной из самых влиятельных и зловещих фигур в окружении генерала.

Асланбек сухо ответил, что не хочет отвлекать президента от его многотрудных обязанностей.

— Тогда я благодарю тебя от имени президента. Я был несправедлив к тебе. Теперь я вижу: ты наш человек, — важно произнес Муса и снял очки, открыв холодные, немигающие глаза. Он дал Асланбеку карточку с контактным телефоном, по которому тот может позвонить, если у него возникнут проблемы, еще раз поблагодарил и уехал.