Приговоренные к любви - страница 9

Осторожно подняв голову, она осмотрелась и облегченно вздохнула: Бандит повернул и помчался в обратном направлении, видимо решив, что она спряталась где-то в доме.

Быстро открыв дверцу «фольксвагена», она легла на заднее сиденье и укрылась накидкой Дианы. Затем сорвала заячьи уши, торчавшие из-под накидки. Так она лежала долго, беззвучно молясь, чтобы Бандит не вернулся сюда.

— Вставай, я сварила кофе, — произнесла Диана заботливым тоном гостеприимной хозяйки.

Вирджиния полусонными, затуманенными глазами уставилась на сверкающий кофейник.

— Который час?

— Скоро полдень, — ответила Диана.

Подойдя к окну, она отодвинула шторы, и солнечный свет заиграл на стенах. Она с удивлением оглядела подругу в надетой наизнанку и незастегнутой пижаме.

— Джинджи, теперь тебе придется чаще посещать подобные вечеринки, но учти: здорово перебравшая дама никому не нравится. — Она сочувственно прищелкнула языком. — Вылезай из постели, моя девочка. Пара чашек кофе приведет тебя в норму.

Вирджиния отбросила прядь волос с лица и со стоном спустила босые ноги на ковер.

— Я чувствую себя, словно раздавленный червь.

Она прошла по пушистому ковру к чайному столику.

— Это все из-за проклятого «камикадзе»! — Рухнув в старинное кресло, обитое розовым шелком, она зевнула и закрыла глаза. Блондинка в красном халатике продолжала маячить перед глазами, гремя чашками и ложками. До сознания периодически доходило, что это вроде бы Диана и Вирджиния у нее в гостях.

Блондинка устроилась в кресле напротив, пододвинула к Вирджинии чашку с кофе и закурила сигарету.

— Итак?

— Что «итак»? — Осоловелый взгляд гостьи печально обратился на горячую жидкость, словно ища умиротворения в ее черных глубинах.

Диана издала шипящий звук:

— Я как на иголках жду твоего пробуждения уже часа два. После вечеринки ты была разговорчива, как доисторический моллюск. Жажду узнать, почему ты пряталась на заднем сиденье машины. — Выпустив клуб дыма, Диана уточнила: — Я хочу услышать все, от начала до конца.

— Все? — Вирджиния тремя большими глотками выпила весь кофе и протянула чашку за добавкой. На сей раз она пила уже медленнее, стараясь при этом вспомнить, что же произошло прошлой ночью. Вслух она произнесла:

— В машине я оказалась вроде бы потому, что стало скучно и захотелось спать.

— Джинджи, перестань валять дурака! Я наблюдала за тобой. Вовсе тебе не было скучно. Ты не поэтому сбежала.

— Да, согласна. — Вирджиния провела рукой по помятой физиономии. — Сбежала я не по этой причине. — Откинувшись в кресле, она тяжко вздохнула: — Ты права, я повеселилась всласть.

— Так почему сбежала?

— Захотела подышать свежим воздухом, отдохнуть от музыки и дыма. А когда вышла на балкон, подошел он.

— Кто «он»? — Глаза у Дианы сразу заблестели от любопытства.

— Он представился «Бандитом». Черноволосый красавец в мексиканском костюме, — пояснила Вирджиния. Она задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Ты не приметила его в зале? Высокий, в сомбреро. — Голос ее стал тихим и выразительным. — Красивый прямой нос, дымчато-голубые глаза, седеющие на висках волосы… — Вирджиния завороженно смотрела в пространство перед собой. — Широкоплечий, с глубоким голосом и превосходно чувственным ртом. — Почти музыкальный вздох сорвался с ее губ.

— Очень сожалею, что не видела, — повторила ее вздох Диана. — Ну и что дальше?

— Как «что»? — удивленно моргнула Вирджиния.

Подруга зашипела:

— Не притворяйся! Это от него ты сбежала… Но что уж такого могло произойти на этом балконе? — Загасив окурок, она потянулась за новой сигаретой.

— А ты-то с какой стати нервничаешь? Так много курить, да еще с утра, — вредно.

— Не заговаривай мне зубы! Рассказывай, что произошло на балконе.

— Балкон, балкон, этот чертов балкон… — В голосе Вирджинии прозвучали злые нотки. — Ничего особенного! Банальное сочетание лунного света, слишком большого количества спиртного и мусора в мозгах… Что ты на меня так смотришь?

— Как смотрю?

— Как мачеха на Золушку, — бросила Вирджиния. Она стала беспокойно расхаживать по комнате. — Я чувствую себя дешевкой, униженной и отвратительной. — Она подняла указательный палец. — Но хуже всего то, что из-за своего побега я ощущаю себя совсем уж идиоткой.