Приказано обезвредить - страница 20

В искренности этих слов мы не сомневались, и все же настроение было скверным. Кныша многие из нас хорошо знали. Кристально честный, преданный своему делу, он всеми силами боролся с преступностью. На его счету было более двух десятков обезвреженных бандитов. В своем последнем бою Кныш проявил исключительное мужество.

На следующую ночь мы окружили и вывели из строя небольшую станцию Скочище, захваченную оккупантами 12 июля, и по команде капитана обезоружили ее охрану из числа предателей-полицаев. Прихватив с собой трофейное оружие, отряд двинулся на базу в Корнин. Следовало пополнить рюкзаки боеприпасами, а также выполнить приказ штаба: сжечь сахарный завод, на котором, по сведениям подпольщиков, фашисты приготовили для вывоза в фатерлянд до тридцати тонн сахара.

— Завод охраняет рота немцев. В распоряжении у них три пулемета и миномет. Наша задача — тщательно изучить обстановку, прежде чем идти на штурм, — сообщил капитан Демченко.

Вместе с Ельцовым, Свидерским и Рожком мы двинулись в разведку. Замаскировались в разрушенном сарае, метрах в пятистах от завода. В бинокль были хорошо видны окопы, опоясавшие завод, пулеметные гнезда. На крыльце административного здания угадывалась труба миномета.

— Крепкий орешек, — шепнул Ельцов.

— Каждый орешек можно разгрызть, — возразил ему Рожок.

— Хотелось бы не поломать зубы, — добавил я.

Целый день мы попеременно вели наблюдение. И, кажется, нащупали брешь в обороне. Немцы по своей натуре — педанты. Их часовые обходили завод через определенные интервалы времени. Каждый составлял минуты три-четыре. И вот в эти-то минуты и был шанс проскользнуть сквозь боевое охранение на заводскую территорию. Не всем, конечно, — штурмовой группе. Вернувшись в отряд, доложили о своих соображениях командиру.

— Добро, — кивнул он.

Сформировали группу из десяти человек. Каждому вручили по три бутылки с зажигательной смесью. Бойцы неслышно скрылись в ночи. Томительно потянулись минуты ожидания. Крепко сжав оружие, мы залегли на подступах к заводу, приготовились броситься в атаку по первому сигналу. И он прозвучал.

В нескольких местах вспыхнули заводские постройки. Затрещали выстрелы. Охрана заметалась в отсветах пожара. Весь отряд стремительно кинулся вперед — и хваленая немецкая выдержка отказала. Оставшиеся в живых фашисты разбежались кто куда. Через несколько минут в поселок поспешили наши связные с призывом к жителям разбирать сахар.

До утра все население поселка — и стар и млад — носило на плечах мешки, ящики, узелки с сахаром. Остаток мы облили бензином и сожгли, чтобы он не достался врагу.

Тепло провожали бойцов люди. «Не забывайте нас!» — просили…

А перед отрядом уже были поставлены новые задачи. Приказ из штаба армии гласил:

Выбрав удобное место, мы приготовились к диверсии. За пять минут до подхода поезда сняли охрану линии, быстро уложили на рельсы мину натяжного действия. Все произошло так, как намечали. Мина сработала. Вагоны полезли друг на друга. Огонь, дым, крики. Вдруг над нами послышался рев самолетов. Вынырнув из-за леса, они на бреющем полете пронеслись вдоль насыпи. Из открытых люков посыпались бомбы.

— Отходим! — скомандовал Демченко. — Теперь авиаторы пусть работают.

Мы углубились в лес под аккомпанемент взрывов боеприпасов и бомб. Только нам они были уже не страшны…

Отряд расположился на отдых. Я долго не мог уснуть. Перебирал в памяти события последних дней. Подумать только! За короткий срок мы прошли стремительным маршем около 200 километров. Горючая смесь да и патроны были уже на исходе. Накануне капитан Демченко приказал радисту связаться с Киевом.

В обусловленное для передачи время радист сообщил, что штаб на связи.

— Передавай, — распорядился командир. — Просим доставить в отряд боеприпасы. Ждем самолет завтра ночью в районе села Федоровка.

Киев дал согласие, оговорил сигнальные огни.

Ночь отряд провел на ногах, оборудуя под взлетную площадку подходящую поляну к западу от села. Собрали хворост для костров. В назначенный час они вспыхнули. И тут завязался бой с карателями. Пришлось костры потушить.