Приказано обезвредить - страница 42

— Не видел легковушку? За рулем — вооруженный преступник!

Увидел, как побледнел парень. Машины он не видел. Выходит, обманул Пашков: притормозил на повороте, услышав шум лесовоза, решил подставить вместо себя грузовик, а сам повернул направо.

И опять началась бешеная гонка. Хорошо, что утром заправил полный бак, бензина хватит еще километров на пятьдесят. А дальше что?

В лесу быстро темнело. Деревья мелькали сплошным частоколом. Выскочив на поляну, успел заметить: впереди мигнули, будто звездочки, два огонька. Выходит, расчет был верным. Дорога, по которой мчался Пашков, делала в лесу большую петлю. К ней была тропинка напрямик, через топкий ручей с мостиком-дощечкой. Только бы дощечка оказалась на месте, только бы не застрять у ручья! «Все-таки бутерброд не всегда падает той стороной, где масло», — подумал майор, увидев мостик на месте. Перепрыгнув через ручей, он вырулил на проселок и, потушив фару, затаился.

По небу плыли тучи, сгущая и без того непроглядные лесные сумерки. На душе было тревожно. Казалось бы: отчего? Ведь в стольких переплетах побывал Лебасов! Но все же каждый раз перед встречей с преступником волновался: не упустить бы!

Тишину ночи прорезал далекий шум мотора. На фоне темно-серого неба мелькнул силуэт мчавшейся «Победы». Пашков ехал вслепую, с потушенными фарами. На расстоянии двух десятков метров майор включил свет. Его ослепляющий сноп ударил преступнику в глаза. Инстинктивно отвернув руль в сторону, он тут же врезался в дерево. Лебасов с пистолетом в руке рванул дверцу.

— Вы арестованы, Пашков!

Но преступник был недвижим.

Прошла минута, вторая. Наконец Пашков поднял голову и прикрыл рукой глаза, защищая их от света фары. Затем, сделав резкое движение, стремительно вывалился из машины. Однако уйти ему не удалось. На помощь подоспели оперативники.

Пашков сразу во всем сознался. Он отлично знал, что различные «фантазии» в показаниях — не в его пользу. Оказалось, что в заключении он познакомился с одним земляком, который выходил на свободу раньше Пашкова.

— Слышь, кореш, — доверительно заговорил однажды с земляком Пашков, — хочешь после нар иметь красивую жизнь: купаться в Черном море, пить коньяк.

— Хочу, — обрадовался тот.

— Тогда я тебе дам пару адресов. Скажешь там, пусть восстанавливают старый цех. К весне — буду.

Под «цехом» Пашков подразумевал подпольную мастерскую по пошиву модельной обуви, хром для которой расхищали с Бердичевского кожкомбината. Оборудовать новый «цех» решено было в заброшенной лесной сторожке. Выбрав удобный момент, Пашков бежал из колонии. Добыл и оружие. Но встать во главе цеха ему не пришлось.

На месте происшествия все было, как в детективном романе. Дверка сейфа распахнута настежь, а рядом, прислоненная к бухгалтерскому столу, красовалась пудовая кувалда. Грабители будто смеялись над окружением, выставив напоказ вещественные доказательства преступления. Бухгалтер колхоза растерянно уставился на пустой сейф, пальцы его рук нервно вздрагивали.

— Пригласите кузнеца, — попросил я.

— Да, да, — встрепенулся бухгалтер. — Он здесь, в коридоре, — и, высунувшись в дверь, позвал: — Поликарп, заходи!

В комнату протиснулся здоровенный, под потолок, мужчина средних лет. На лацкане пиджака поблескивали орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Бывший фронтовик одел награды, конечно, по случаю приезда новых людей.

— Ваша? — я кивнул на кувалду.

— Моя.

— Где вы ее храните обычно?

— Обычно? В кузнице.

— А кузница на ночь закрывается?

Кузнец пожал плечами.

— Можно сказать, что нет. Замок слабенький. Нажмешь дужку — и нет замка.

Бухгалтер перебил Поликарпа.

— Ему, товарищ полковник, не угодишь. Я на кузницу выписал через склад пять замков. И у каждого в его руках дужка оказывается слабой: нажмет… и — хрясь.

— Замок на кузнице был взломан? — обратился я к кузнецу.

— Так точно, — подтвердил он.

— И как далеко от кузницы до конторы?

— С километр будет, — ответил Поликарп.

Меня сначала смутила манера этого великана вести беседу. Говорил он не спеша и, прежде чем ответить, выдерживал длинную паузу.